«Попробовать какое-то другое сочетание нейролептиков? – подумал доктор Самопалов. – Выйти на академию, запросить у них описание подобных случаев…»
– Если хотите, будем привязывать, Игорь Владимирович, – сказал он.
Ковалев едва заметно, одними губами, усмехнулся:
– Все-таки не желаете именовать меня Демиургом, Виктор Палыч… Ну и ладно, больше настаивать не буду. Суть-то не меняется, как ни назови. Мир можно называть царством вечно движущейся неуничтожимой материи, но он-то от этого не станет менее иллюзорным…
Вечер в квартире доктора Самопалова начался вполне традиционно: ужин, обмен новостями с женой. Впрочем, о странностях Демиурга-Ковалева Виктор Павлович супруге не рассказывал. Потом жена с вязанием устроилась у телевизора, а доктор Самопалов уединился в другой комнате и приступил к чтению газет. Был обычный вечер обычного дня…
Метаморфоза произошла стремительно и незаметно.
Услышав стук копыт, он быстро обернулся и увидел показавшихся из-за пригорка всадников на черных конях. Можно было упасть на землю, затаиться в высокой траве, однако его уже заметили. Всадники пришпорили коней – и он бросился к лесу. Злоба и страх переполняли его, он готов был разорвать на куски этих тварей в зеленых плащах, – но их было слишком много. Позади нарастал угрожающий топот копыт, а впереди приближался лес – скорее, скорее, нырнуть в густую зелень, скатиться в овраг, забраться поглубже в чащобу, где нет прохода коням… А что-то внутри призывало остановиться, встретить врагов, наброситься на них, рвать на части – кровь! Кровь! Обилие крови… Пьянящей, прибавляющей сил… Нет, нет – в лес! Врагов слишком много…
За спиной раздался резкий звук – и тут же левое плечо обожгла боль, словно прошелся там невидимый острый нож. Он, коротко взвыв, вломился в затрещавший кустарник, в гущу ветвей…
…Виктор Павлович вскочил с кресла, газета с шорохом упала на пол. Плечо болело, причем довольно сильно.
– Что такое, Витя? – встревоженно спросила возникшая в дверях жена. – Ты чего кричишь?
Доктор Самопалов, потирая больное место, некоторое время застывшим взглядом смотрел сквозь нее. Затем, сделав над собой огромное усилие, сказал приглушенным голосом:
– Все в порядке, Наташа. Кажется, задремал, привиделось что-то…
Жена покачала головой и вернулась к вязанию и телевизору. Самопалов снял домашнюю кофту и осмотрел плечо. Оно было целым и невредимым, и не было на нем ни колотых, ни резаных, ни огнестрельных ран. Однако боль не утихала.
Доктор обхватил правой ладонью больное место и застыл у подоконника, заставленного горшочками с кактусами. Он чувствовал, как неприятный холодок волнами накатывается на сердце – и сердце то замирает, то начинает учащенно биться. Виктору Павловичу было очень не по себе, если не сказать больше. Он ни на мгновение не усомнился в том, что психически вполне нормален – и в тоже время был абсолютно уверен, что пережитое несколько мгновений назад отнюдь не привиделось ему.