В какой-то момент этого страшного безвременья и беспространствия Линс Макнери обнаружил, что лежит на животе возле кресла, с мокрой от пота спиной и крайне неприятным ощущением только что испытанного кошмара. Кошмара, о котором нельзя сказать ничего определенного, кроме того, что это именно кошмар. Капитан нашел в себе силы подняться на колени и осмотреть рубку. Вокруг стояла странная тишина, заставившая космического волка подумать о том, что он оглох. Подчиненные сидели на своих местах, кто-то шевелился, кто-то нет, на панелях мигали индикаторы, и не было в этом мигании привычного рабочего ритма, а был полный хаос. Светился только один из обзорных экранов, но показывал он вовсе не то, что находилось вне корабля, а полку шкафа в капитанской каюте, уставленную коньячными бутылками, — если только эта полка каким-то чудом не оказалась за бортом. Еще одной несуразицей, бросившейся в глаза, были показания настенного табло. Если им верить, сейчас было семьдесять три сорок шесть по лисаветскому времени (хотя сутки насчитывали только двадцать четыре часа), а температура в рубке царила повыше той, что присуща самым горячим белым карликам. Верить табло капитан не стал. Смахнув пальцем пот с бровей, он с третьей попытки вытащил из кармана фляжку и сделал глоток. Хороший затяжной глоток, именно такой, какой и нужно делать, чтобы хоть немного прийти в себя…
Вернее, он очень хотел сделать хороший затяжной глоток, но поперхнулся. Потому что коньяк оказался НЕ ТАКИМ!
Да, он, похоже, оставался алкогольным напитком, он по-прежнему слегка обжигал горло, но изумительного вкуса коньяка «Арарат» у него теперь не было. И когда в рубку — в святая святых! — просунулась из-за двери помятая ошарашенная физиономия какого-то пассажира и раздался испуганный голос: «Что стряслось, летуны? На каком мы свете?» — Линс Макнери окончательно понял: «Пузатик» провалился в космоворот.
Провалился — и уцелел!
— Посторонним покинуть рубку! — проревел он, тяжело поднялся на ноги и спрятал так подвевшую его фляжку. — Элвис, доложи обстановку! Араф, выйди в коридор, встань у двери и гони всех взашей! И вызови стюардов на подмогу. Ноник, что со связью?
Время кошмаров и растерянности прошло. Наступило время действий.
…Через четверть часа многое прояснилось. Корабль повреждений не получил, двигатели работали, но аппаратура сбоила и приборы показывали какую-то ахинею, верить в которую нельзя было ни на грамм. Пострадавших, похоже, не имелось, а кое-кто из пассажиров, залившись спиртным сверх меры, и вовсе не заметил, что судно затянуло в космоворот и выбросило неизвестно где. Да, определить координаты «Пузатика» не получалось, но это было не самое худшее. Самое худшее было то, что пропала дальсвязь, и корабль превратился в автономный мирок, который населяли четыре с лишним тысячи обитателей. И мирок этот несся в пространстве без ориентиров неведомо куда. Взмыленный экипаж пытался разобраться с приборами, а капитан Макнери после некоторого раздумья обратился по внутренней связи к пассажирам (она, в отличие от много другого, работала), сообщил, что судно угодило в пространственную аномалию, и призвал соблюдать спокойствие. Меры, мол, принимаются, и все будет хорошо.