В лесу было прохладно. Вечернее солнце, освещавшее темно-зеленые ели, вовсе не грело, а будто и светило-то просто для красоты. Мы решили сразу уйти подальше в глубь леса. Там было тихо, даже птицы будто улетели, грибы почему-то не попадались, мы дошли до болота. Здесь сухо шелестели осиновые листья. Я посмотрела вверх. В оранжевых лучах солнца круглые листья осины казались медной шевелящейся чешуей. Валя крикнула:
— Ну, ты что-нибудь нашла?
— Нет, а ты?
— Я нашла несколько подосиновиков.
Солнце почти зашло. Грибов начало попадаться все больше и больше. У опушки, где было чуть светлее, мы нашли много маленьких белых. Все они были крепкие и чистые и приятно пахли сыростью и настоящим белым грибом. Обратно мы шли по освещенной лунной дорожке мимо потемневшего поля льна. Вдали, как тени, стояли деревня и церковь. Валя сказала, что возле церкви на кладбище видели привидение. Я начала доказывать ей, что привидения не могут появиться возле церкви — на церкви крест и что вообще — это же церковь. Она согласилась, но сказала, что не возле самой церкви, а на краю кладбища. Будто даже попа видели. И объясняли это тем, что будто бы он в церковь все хочет попасть, чтобы грехи замолить. А чтобы я ей поверила, она сказала:
— Спроси у кого хочешь в нашей деревне, каждый тебе скажет: много раз видели.
Когда мы поравнялись с церковью, мне показалось, что в кустах кто-то шевелится, но я не хотела подавать виду, что боюсь, и старалась идти спокойным шагом. Но вдруг что-то хрустнуло, и мы дунули, что было мочи мимо церкви. Дома я, конечно, не могла ничего рассказать про такие дела: меня не только Ройне, но и Арво высмеял бы.
Георгий Иванович посадил меня с Арво за последнюю парту, потому что мы были самыми большими в классе. Арво часто делал невероятные ошибки в русском языке и над ним в классе смеялись. Ему как бы было все равно, какое слово он куда залепит. Раз мы писали сочинение о Ледовом побоище, и там надо было привести слова Александра Невского: «С мечом вы пришли, от меча вы и погибли».
А он вместо слова «меч» написал «мяч». Все долго смеялись… Из всех предметов он любил только математику. А на остальных его клонило ко сну. Часто приходилось его расталкивать, мне было стыдно за него. Но он никогда не обижался, а спрашивал у меня: «Что я опять такого сказал?» — и сам смеялся со всеми вместе.
После школы я с Валей Дубиной отправлялась с косой искать, где бы накосить немного осоки для коровы. То сено, которое заготовили тогда летом, находилось далеко на болоте и привезти его можно будет только когда замерзнет как следует земля. А до этого времени надо корову как-нибудь просодержать. Осенью трава сухая, не такая тяжелая, но ее не найти, всем не хватает сена на зиму, везде все подчищено — и по канавам, и на опушке леса.