Из дома (Хиива) - страница 15

В Ленинграде нас встретили папа и Ройне. Мама всю дорогу, пока мы ехали в трамвае, рассказывала, как мы добирались. Утром мы с мамой проснулись поздно. Ройне сидел и читал книгу, а папы не было дома. Ройне увидел, что я открыла глаза, и сообщил мне, что он теперь знает, как спасти утонувшего. Я не верила, что можно спасти человека, который уже синий, а он спорил и твердил, что в книжке все написано и что он все выучил и может спасти. Я сказала, что все равно не верю — если человек уже утонул и синий, то его спасти нельзя, а брат твердил, что можно. Тогда я крикнула, что у него дурацкая книжка и сам он дурак, но проснулась мама и сказала, что я задира и что мне всегда будет попадать. Пришел папа, мы оправились на наш Варшавский вокзал и поехали в Виркино.

Утром бабушка послала меня и Ройне нарвать возле речки травы для коровы. Мы опять стали спорить, я говорила: неправда, что можно спасти утонувшего. Тогда Ройне сказал:

— Хочешь, я спасу?

Я спросила:

— Кого?

— А хоть тебя.

Я крикнула:

— А вот и не спасешь!

Он схватил меня и потащил в речку. Я орала, что было мочи, но на берегу никого не было, чтобы спасти меня от него, и он сунул меня в воду. Мне стало очень плохо, потом, когда Ройне откачивал меня, тоже было плохо. Вода лилась еще долго, даже ночью на подушку выливалось из ушей, но я никому ничего не рассказала, чтобы Ройне не обзывал меня ябедой.

Папа и дедушка каждый вечер о чем-то спорили. Начинали они свои разговоры за самоваром. Папа говорил тихо, спокойно, а дедушка иногда даже кричал, что кто-то все разворует и разорит, и все будем нищими.

В воскресенье в нашей маленькой газете, которую почтальон приносил для дедушки, мы увидели фотографии дедушки с ружьем (он был сторожем в колхозном саду, и у него было настоящее ружье), молодой бабушки, фотографию дяди Тойво и его жены Оли.

В газете было написано про нашу семью: про папу с мамой, про тетю Айно и дядю Антти. Я ничего не могла прочитать, потому что там все было по-фински. Папа сказал дедушке:

— Вот видишь, а ты еще недоволен.

Дедушка улыбнулся и побежал с газетой к тете Марии. Когда он вернулся, бабушка сказала ему сердито, что это он так расхвастался и зачем он дал какому-то человеку наши фотокарточки. И еще бабушка проворчала:

— Давно ли тебя удалось обратно откулачить. Посмотри на свои ноги, вон еле ходишь — весь скрючился от этих торфоразработок.

Мы приехали обратно в Ленинград, опять все стало, как и раньше. Ройне и Кертту уходили утром в школу, а когда возвращались, то тоже не хотели играть со мной, делая вид, что они заняты.