Хозяева ужинали, я прошла к себе за шкаф, Шура занималась.
Я села рядом с ней, она чуть качнулась на пружинах, посмотрела на меня:
— Что так долго?
— Там очередь была.
— Иди поешь, бабка нам суп сварила и картошка жареная на сковороде.
* * *
Наш одноэтажный четырехквартирный дом стоял на горке, за мостом, а чуть выше было громадное кладбище. Из наших окон был виден крутой берег реки, мост и шоссе, а окна другой стороны дома смотрели на кладбище.
Я налила тарелку супа, села с Лелей и бабкой за стол, они допивали чай.
— Сегодня моя бабка чуть череп вместо камня не притащила домой, — проговорила Леля, хихикая.
Бабка, наоборот, сделала обиженное лицо и сказала:
— Неправда, я вовсе не собиралась его принести, просто я тебе рассказала, что пошла искать камень на бочку для квашеной капусты, издали мне показалось, что это камень. Я наклонилась, увидела череп, и вообще отправилась домой, ты всегда все переворачиваешь.
— Где вы череп-то увидели? — спросила я.
— Да их там полно. Здесь же немецкие братские могилы были, их тракторами разровняли. Там вон — метров сто от нашего дома — человеческих костей полно. Дома-то эти, можно сказать, на костях человеческих построили. Кресты выбросили, а холмики сравняли.
— Они ж устроили братские могилы возле старого немецкого кладбища. Эстонцы хоронят своих выше, ближе к шоссе, которое на вокзал идет, — объяснила Леля.
— Это что, здесь совсем около дома, на нашем склоне были эти немецкие братские могилы? — спросила я.
— Ну да, — подтвердила Леля.
— А может быть, там оползень и вообще те старые немцы вылезли?
Бабка замахала руками:
— Господь с вами. На ночь глядя про такое заговорили.
В ГОСТЯХ У НАЧАЛЬНИЦЫ ПАСПОРТНОГО СТОЛА
Начальница жила недалеко — за горой, по другую сторону кладбища. Было темно, сильный ветер дул в лицо, пришлось идти в гору боком, придерживая подол платья, чтобы ветер не поднимал его.
Я вошла на точно такую же кухню как наша. Возле плиты стояла начальница, она вытерла руки о передник, взяла мой пиджак, пошла к вешалке и предложила сесть. «Странно, дома она совсем другая и голос другой». Она снова отошла к плите, взяла нож, левой рукой подняла крышку на сковороде, помешала; зашипело и запахло жареным мясом.
— Ну, вот и готово. Сейчас сядем, поговорим. Вошла маленькая девочка и заныла:
— Ма-ам, я тоже хочу с тобой. Начальница ласково проговорила:
— Побудь еще чуть-чуть с Ниной, пока я поговорю с Мирой, — указала она на меня.
Интересно, почему она назвала меня по-русски Мирой, я во всех документах Мирья.
Девочка ушла. Она повернулась ко мне: