— С этим здесь нечего делать, он слишком легкий, не опрокинется, и вообще надо две посудины.
Я побежала в барак, взяла маленькое эмалированное ведерко и снова встала в очередь. Человек, за которым я стояла, дал мне веревку, я опустила ведерко в глубокий колодец. Когда я начала тянуть его обратно, почувствовала, что оно тяжелое. Вытащив ведерко на сруб, я увидела, что на дне было с чашечку воды и толстый слой песку. Люди, которые стояли рядом у костра, сказали, чтобы я осторожно слила воду, а песок вытряхнула. Я опускала ведерко несколько раз и набрала четверть котелка, а потом из очереди мне сказали:
— Хватит, девочка. Надо было уйти.
Утром в бараке кричали: «Баланда, баланда!». Я не знала, что это такое, но все бежали с посудой за баландой. Рядом с тетей на полу стояла солдатская манерка, она протянула ее мне, я тоже побежала и заняла очередь. Потом ко мне подошли все мои тети. Мы получили четыре порции серой жидкости, от которой сильно пахло затхлой мукой, но никакой другой горячей еды не было. У нас были из дому взяты сухари, и даже копченая телятина была. Но телятину бабушка не дала, сказала, что ее надо хорошенько прокоптить на костре или проварить, она покрылась зеленой плесенью.
В соседнем бараке жили русские, украинцы и белорусы. Они бродили по подчищенному лесочку вокруг бараков, как потрепанные осенними ветрами мухи. Но в очереди за баландой они всегда были первыми. От них наши узнали, что километрах в двух-трех в лесу есть озеро и что туда можно незаметно пробраться. Первый раз я пошла на озеро рано утром с моими тетями и с нашей бывшей соседкой Хелми. Мы проползли под проволочным заграждением и направились по протоптанной тропинке к озеру.
В ледяной воде без мыла мы постирали белье, помыли руки, ноги и лица, набрали воды и отправились обратно. По дороге мы не разговаривали, оглядывались, боясь встретить немцев.
Только мы успели вернуться в барак, вошел немец и громко по-русски объявил, что нам всем приказано сделать укол против брюшного тифа и еще от каких-то заразных болезней. Я пошла на укол с девочками из нашей деревни. В руке санитара был большущий шприц с флаконом мутной жидкости. К нему стояли в очереди люди, у всех был засучен рукав. Мы сбились в кучу в углу кабинета, я заметила, как один из санитаров что-то сказал другому и показал глазами в нашу сторону. Они засмеялись. Я сказала девочкам, что пойду первая. Но нам влили, наверное, слишком много этой жидкости, и у нас заболели желудки, а у детей поднялась высокая температура. Я тоже заболела, у меня была тоже высокая температура, все время хотелось вытянуться, а места было мало, и пол был твердый, каменный, невозможно было долго лежать на одном боку. Во сне я бредила, и мне снилось будто на шею мне привязывают камень и хотят бросить на дно реки, как когда-то давно мальчишки бросили за деревней с высокого берега в реку собаку. Утром мне стало лучше, но в бараке было очень душно и сильно воняло: те, кто сидели у окна, не разрешали открывать форточку. Тетя одела меня и вместе с Женей вывела на улицу, мы посидели немного на скамейке, но меня начало трясти, пришлось вернуться в барак.