- Как вы этот ужас вообще носи-и-и-ите!!! - почти скатился до истерики он.
- С мыслями о красоте и привлекательности, - важно ответила ему.
Скривился, затем уточнил:
- То есть если я подумаю о красоте и привлекательности, мне станет легче?
Посмотрела на мужика с зеленой мордой лица, ярко выраженной небритостью, кривым сломанным некогда носом, общей кривоватой рожей и честно сообщила:
- Конкретно вам - не поможет.
В этот момент задребезжало зеркало.
Взяла за резную ручку, прикоснулась к вибрирующей зеркальной поверхности. То, что только на первый взгляд было стеклом, пошло рябью как круги по воде, ртутное озерцо замерцало, разошлось и я увидела Харниса.
Мужик был зол. Дышал характерно, на скулах желваки танец ярости изображали, в глазах стылый лед и обещание моей скорейшей смерти. И так оно было выразительно, это обещание, что я как-то сходу здраво рассудила, что следует сказать:
- Лорд Эйн в данный момент не может вам ответить. Но ваш визит очень важен для нас. Всего доброго.
И перевернула зеркало кверху донышком.
Посидела, пожала плечами, вернулась к записям.
Зеркало завибрировало снова, раздражающе так.
Перевернула. Узрела недовольную морду лица Харниса, и вежливо, между прочим очень вежливо сообщила:
- Мы будем очень рады, если вы сумеете известить нас о наиболее удобном для вас времени встречи.
А в ответ это хамло прошипело:
- Сколько ты хочешь, девка человеческая?
Задумалась над вопросом. Перед глазами упорно вставало десять сыночков с глазами едва выпавшего цвета, которые становятся красными, стоит им разгневаться... Хм. Вспомнила, что шеф радовал меня снежно-белым взглядом только в момент эпического изречения "Вы станете моей любовницей", а с момента как я его замок разгромила, глазеюки были постоянно только красными.
- Виэль! - попытался дозваться до меня Харнис.
Надо же, вон и имя мое выучил, забавно. И с глазами лорда Эйна забавно очень, и непонятно, а уж как любопытно.
- Так сколько? Назови цену. Любую. Черт возьми, я готов уже практически на все.
Ловлю на себе заинтересованный взгляд подвешенного на розовых шелковых лентах страдальца в туфлях, решаю, что надо бы подумать. Подумала. Подумала... Еще пару секунд и окончательно оформилась мысль:
- Пора поесть.
Лицо Харниса изобразило крайнюю степень удивления, смешанного с возмущенным презрением, мужик в туфлях страдальчески простонал, а я:
- Между прочим, с утра не ела ничего кроме тортика!
Встала, вышла из кабинета в пустой коридор. Посмотрела вправо - никого. Посмотрела влево - никого. Повысив голос, задумчиво сообщила пустым стенам: