Некоторые такие гирлянды висели ниже других, и, проходя сквозь ворота, Волусии пришлось отталкивать их руками.
Варварство принца восхищало Волусию, но и приводило в раздумья о степени его безумия. Его жестокость её уж точно не пугала, но бессистемность – да. Ей самой доставляло удовольствие быть жестокой, но она всегда находила для этого рациональный повод, Но это… она не могла проникнуть в ход его мыслей.
За воротами оказался большой мощёный булыжником двор, над которым нависали городские стены. На площади проходили строевую подготовку несколько полков, и воздух был наполнен лязгом их доспехов и шпор. Помимо этого в городе было подозрительно тихо.
Когда Волусия со своими спутниками начала медленно пересекать площадь, она почувствовала, что за ними наблюдают. Подняв голову вверх, она увидела, что в городской стене, по всей её длине, было множество окошек. Из них выглядывали горожане и таращились на чужаков широко открытыми глазами. Выражения лиц занятия у них были нелепые – один хлопал себя по голове, другой раскачивался из стороны в сторону, ещё кто-то бился головой о стену. Одни стонали, другие смеялись, а третьи – рыдали.
Волусия стала свидетельницей того, как одна молодая женщина высунулась из окна так далеко, что выпала из него и с визгом полетела вниз головой. Через пятьдесят футов она встретила свою смерть, с характерным хлюпом приземлившись на булыжную мостовую.
«Первое, что сделал безумный принц, когда унаследовал трон, – прошептал на ухо Волусии Кулиан, не сбавляя шага, – это открыл ворота всех сумасшедших домов и позволил ненормальным править в городе. Говорят, что принц получает удовольствие, наблюдая за ними во время утренней прогулки, а ночью – слушая их крики».
Волусия слушала странные вопли, стоны и смех, эхом разносившиеся по площади, и вынуждена была признать, что даже ей, неустрашимой, было тут не по себе. В ней зарождался ужас. Иметь дело с безумцем означало играть вслепую. Она не знала, чего ждать от этого место, и дурное предчувствие одолевало её всё больше и больше. Наверное, впервые в жизни она почувствовала, что зашла слишком далеко.
Не смотря ни на что, Волусия уговаривала себя быть сильной. В конце концов, она была богиней, и ничто не могло ей навредить.
Пока они шли по площади к головокружительной высоты золотым дверям, Волусия чувствовала, как воздух вокруг становится гуще от напряжения. За каждое дверное кольцо, которое было размером с саму императрицу, потянули по дюжине солдат, и огромные створки со скрипом отворились. Вырвавшись из темноты, Волусию обдал холодный сквозняк.