Сердце Алистер забилось чаще, когда она сорвала большой белый лист и положила его себе на грудь, как учила свекровь. Она прижала лист ладонью и подождала несколько секунд, ощущая прохладу листа на коже. Наконец она отняла его и подняла к свету. Если она была беременна, лист должен был окраситься в жёлтый.
К её разочарованию, лист остался белоснежным.
Она понимала, что было глупо проверять так скоро, но она уже начинала волноваться о том, сможет ли когда-нибудь родить Эреку наследника. Прежде чем ступить на тропинку, ведущую из леса, она последний раз украдкой взглянула на лист.
Затем, не поверив своим глазам, посмотрела ещё раз, внимательней.
Оставленный на камне лист под её недоверчивым взглядом медленно менял свой цвет.
Дрожащими руками она подняла его и снова поднесла к солнцу, а затем замерла в шоке.
Она носила ребёнка.
Когда первый луч утреннего солнца проник в окно, Волусия открыла глаза и обнаружила себя лежащей в объятиях Тронутого принца. Она прижималась щекой к его груди, и оба они были без одежды под шёлковыми покрывалами. Они спали в королевских покоях в роскошной кровати с балдахином, на самых нежных простынях, которые когда-либо касались её кожи. Когда Волусия вспомнила, где она и зачем, то сон сразу же сошёл с неё и она настороженно приподняла голову.
События прошлой ночи всплыли у неё перед глазами. Спать с принцем было не тоже самое, что с остальными мужчинами – он был настолько безумным, что прошли долгие часы, прежде чем ей удалось снять с него одежду, и почти всё время он ей сопротивлялся.
Но в какой-то момент он поддался, и она сумела приручить его и подчинить себе. Она не получила ни капли удовольствия, но видела, что ему нравилось – а только это и было важно. Мужчины в её жизни всегда были лишь необходимым средством достижения целей. Она карабкалась по ступенькам к абсолютному могуществу, и готова была пойти ради него на всё, что угодно – хоть убить собственную мать, хоть переспать с тысячей мужчин. Ничто не могло преградить ей путь.
Ничто.
У Волусии был свой способ отключать сознание и отстраняться от всего, уносясь в дали воображения. Эта холодная отстранённость позволяла ей лечь в постель со злейшим врагом или замучить кого-нибудь до смерти ради забавы. Тронутый принц был злым и жестоким человеком, ещё и безумным в придачу. Но в лице Волусии он нашёл себе достойную пару – в жестокости она могла превзойти кого-угодно, даже его.
Волусия вспомнила об их соглашении, о совей клятве позволить себя убить после того, как они проведут вместе ночь. Эта мысль заставила её улыбнуться. Она любила давать клятвы.