Я не слышала их разговора, только смех время от времени. Ох, боже мой, пусть они смеются не надо мной, умоляю тебя. Я уставилась в кофейную кружку, будто она могла дать ответы на мои вопросы, затем, стараясь не обжечься, выпила всю горячую жидкость так быстро, насколько это возможно.
Спустя десять минут, когда я допивала уже вторую чашку кофе, Уэст спустился в зал, тоже в одних шортах. В одних только шортах. У них что, аллергия на футболки? А может, последняя его чистая футболка сейчас на мне?
Он направился налить себе кофе, но из-за меня его там практически не осталось. Он снова наполнил кофемашину, при этом осторожно поглядывая на меня.
— Как ты себя чувствуешь? Тебя подбросить домой?
Подбросить домой. На ум тут же пришла его спальня, и он, практически голый в постели рядом со мной. Я представляла себя под ним, его узкие бедра между моих ног. Я выглянула в окно над раковиной, избегая его взгляда. Ну, так и есть. Я знала, где нахожусь. Я всего в паре кварталов от дома.
— Все нормально, — сказала я. — Я пройдусь.
Уэст облокотился о столешницу и посмотрел на меня.
— Ты уверена? Это не проблема. Я знаю...
— Все в порядке, — прервала я его, делая последний глоток. Боль в голове стала вполне терпимой.
Он смотрел на меня изучающе долгую минуту.
— Ладно. Только принесу твои вещи, — он исчез за углом и вернулся с завязанным пакетом в руках. — Я ополоснул их для тебя, хотел постирать, но эта розовая кофточка показалась такой тоненькой и все такое, мне не хотелось ее испортить.
Я не совсем понимала, что он пытался объяснить, поэтому просто забрала пакет, отчаянно желая побыстрее отсюда убраться.
— Ладно.
Он прошел через уютную, в мужском стиле прихожую, к входной двери, и, открыв ее, проследовал за мной на террасу. Я посмотрела на него, ужасно нервничая, и облизнула губы.
— А мы... нууу, ты и я... или, может, ты, я и он... мы… нууу... — я замолкла, не в состоянии закончить вопрос. Когда он ничего не ответил, я подняла глаза на него.
— А что, похоже, что у меня и тебя, или у тебя и меня и у него, что-то было? — его голос ровный, ничего не выражающий.
Я прищурилась на него, расправила плечи и предположила самым сладким голосом:
— А может, там просто не о чем вспоминать?
Он свирепо посмотрел на меня. Затем наклонился и схватил меня за руки, не сильно, но достаточно для того, чтобы удержать меня на месте. Склонившись еще ниже, он, почти касаясь губами моего уха, вдруг резко прошептал:
— Во-первых, я никогда ни с кем не делюсь, даже с братом. И поверь мне, Сэди, когда мы переспим, ты это запомнишь, — я отпрянула, смутившись. Он наверняка заметил это, потому что тут же скрестил руки на груди и посмотрел на меня раздраженно. — Ты хоть что-нибудь помнишь из прошлой ночи?