— Черт… какая же ты сладкая, — произносит он хрипло.
Открываю глаза. Он пристально смотрит на меня, потом начинает двигаться вверх, оставляя на моем теле дорожку невесомых поцелуев. Медленно. Неспешно… Добравшись до ложбинки между грудями, он замирает, и я кожей чувствую, как он улыбается. Проверяет мою выдержку. К черту выдержку! Не хочу я, чтобы он останавливался. Со стоном хватаю его голову и вжимаю в себя.
Он смеется, потом ловит мою грудь губами и сосет ее. Я сворачиваю ладони в кулаки. Пытаюсь унять легкую дрожь в конечностях — не выходит. Меня бросает то в жар, то в холод, пока он, поглядывая на меня, обводит кончиком языка очертания моего торчащего соска, пытает его, теребит через повлажневшее розовое кружево.
— Фантастически сладкая…
Я стону, тянусь к лифчику, но он накрывает мою руку своей, в его глазах прыгают озорные огоньки.
— Погоди. Я еще не наигрался.
— Ты серьезно? — Мой голос звучит сдавленно, сердце гулко стучит в груди.
Он ухмыляется.
— Угу. Я же сказал, что с тобой не собираюсь никуда торопиться.
— Ты просто невыносим.
— А ты прекрасна.
К немалой моей досаде он отпускает меня. Встает, а я ложусь на бок и смотрю, как он раздевается.
— Ты всегда говоришь только правильные вещи?
— Не знаю. — Он смотрит на меня долгим, проникающим в самую душу взглядом. Глаза полны чувства, которое я узнаю, но не хочу признавать. — Наверное, это все ты, Блэр. Ты делаешь меня таким.
Он расстегивает рубашку, обнажая мускулистый торс и татуировку тигра на левой стороне груди. Скидывает вместе с носками конверсы, затем джинсы и остается стоять передо мной в одних боксерах, плотно облегающих его бедра, косые мышцы меж косточками в виде идеальной V и невероятно мощную эрекцию, которая как леденец выглядывает из-под резинки. У меня захватывает дух. Боже. Он бесподобен. Когда он отворачивается к окну, чтобы задернуть шторы, я вижу еще одну татуировку — черно-серого дракона в восточном стиле размером почти во всю его спину, — и она впечатляет меня едва ли не сильнее самого Ронана. Нет. Это он превращает рисунок в шедевр. Рельефные мышцы перекатываются на его спине, когда он поднимает руки. Его тело — произведение искусства.
В мягком свете ночника, мерцающего на тумбочке, Ронан возвращается в кровать.
— Иди-ка поближе, — шепчет он, крепко обнимая меня сзади.
Вжимаясь грудью в мою спину, он нежно гладит мои бедра, живот, легко задевает выступ лобка, его ласки полны благоговения, но через них он словно заявляет на меня свои права. Он оттягивает чашечки лифчика вниз, и мои груди ложатся в его большие ладони. Он накрывает их, мягко ласкает, пробуждая пальцами мои соски, пробуждая мое тело, которое уже трепещет в предвкушении того, что должно произойти. Каждая ласка точно клеймит меня его именем. Он познает мое тело, я познаю его прикосновения и понимаю, что точка невозврата для меня пройдена.