На долю секунды я задаюсь вопросом, знает ли он, что мне всего восемнадцать. Впрочем, какая разница. Наверное, этим я и привлекаю его — своей юностью.
После двух кругов — виски со льдом для него, шампанское для меня — он наклоняется ко мне и, придерживая за задницу, шепчет:
— Тебе хватит. Я слишком долго этого ждал и хочу, чтобы ты ясно соображала.
— Тогда пошли, — отвечаю, а сама борюсь с подспудным желанием дать деру. Приходится напомнить себе, зачем я сюда пришла. Чтобы выжить, я должна научиться играть в эту игру.
Люк ведет меня к лифту, приобняв мускулистой рукой за талию. Как только двери закрываются, я оказываюсь притиснута к стене. Он целует мою шею, груди, выступающие из выреза платья; мягкие губы оставляют влажные следы на моей обнаженной коже. Я запрокидываю голову — закрыв глаза и разум, выключив все эмоции — и начинаю отрабатывать то, что он на меня потратил.
— Что теперь? — спрашиваю, когда мы заходим в номер.
— Теперь я сделаю то, о чем мечтал весь вечер.
Он целует меня в рот. Потом укладывает в постель, отодвигает мои волосы в сторону и кончиками пальцев задерживается на лице. Его прикосновение обжигает.
— Ты такая красивая… В жизни не встречал никого красивее, — шепчет он, щупая меня.
Я вижу в его глазах свое отражение, и оно пугает меня. Пока он повторяет то, что бормотал мне когда-то мистер Каллахан, я все смотрю на свое отражение и думаю, какое же у меня холодное и пустое лицо… Но красивое. Всегда красивое.
Не тратя время на раздевание, он задирает мое платье до талии, потом расстегивает молнию на брюках, натягивает на свой возбужденный член презерватив и проталкивается внутрь. Я сухая, мне немного больно, но чем дольше он двигается и теребит мой клитор, тем труднее мне поддерживать в себе отвращение. Тем больше моему телу все это нравится.
Пока он трудится на мне, я представляю то, к чему я стремлюсь: легкую жизнь, лучшие вещи, безопасность. Все это станет моим, говорю себе. Главное не думать, пока я позволяю ему себя трахать.
Я закрываю глаза и хочу отвернуться, но он против:
— Нет. Я хочу видеть твое лицо.
И я не отворачиваюсь. Все время, пока он меня имеет, я смотрю в его потное, покрасневшее от натуги лицо и запоминаю все звуки, все запахи, все стоны, все грязные поцелуи. Так надо, я сама этого хочу — повторяю мысленно снова и снова до тех пор, пока слова не теряют смысл.
Когда он выходит, мне ненавистно видеть на нем следы ответной реакции моего тела. Но вот он опускается на колени, я чувствую влажную мягкость его языка и не могу сдержать стон, когда он начинает лизать мой клитор, посасывая его и прикусывая зубами. Я не хочу, чтобы это мне нравилось. Я хочу испытывать отвращение, но мое тело, в отличие от меня самой, не умеет лгать. Телу нравится то, как этот мужчина меня трахает. Снаружи я издаю стоны и всхлипываю, а внутри… внутри я умираю медленной смертью с каждым толчком.