– Ты права, энке, там нам будет удобнее.
Толкнул меня так, что я рухнула спиной на покрывало, навалился сверху. Задышал тяжело. И замер без движения.
Я вздохнула с облегчением. Ну, наконец-то! Выползла из-под тяжелого, придавившего меня тела и торопливо метнулась в купель, смыла с кожи остатки снотворного. Голова кружилась, и неудержимо хотелось спать, значит, часть снадобья успела впитаться в кровь. Но прежде чем уснуть, мне необходимо сделать еще кое-что, а я не уверена, что хватит сил.
Бумагу и грифель я спрятала под платьем и порадовалась, что арманец их не увидел. Хотя это всего лишь бумага и стержень, не оружие и не яд, даже если и нашел бы, объяснила бы собственной… дикостью! Быть дикаркой иногда очень удобно!
Я присела на кровать рядом с арманцем, отчаянно зевая и борясь со сном. Но мужчина не должен запомнить, чем на самом деле закончилась эта ночь. Значит, нужно нарисовать ему новые воспоминания…
Со временем они сотрутся, но, надеюсь, продержатся достаточно долго. Я закусила губу. Все же я имела весьма смутное представление о том, что собиралась рисовать. Вспомнила капли воды на влажной спине. Белые волосы. Откинутую в страсти голову. Сильные руки, сжимающие женские бедра…
Создатель и Творец! Как же это трудно!
Грифель прочертил первую линию. Это будут разметавшиеся по подушке красные локоны. Пальцы, сжимающие покрывало… Красные глаза, затянутые пеленой страсти… Приоткрытые губы. Штрихи и линии ложились на бумагу, создавая то, чего не было. Я не рисовала портретно, лишь намеки, вспышки, очертания. Именно так сохраняет наша память реальность. Ускользающие образы. Эмоции. Я хмыкнула. Пнула арманца ногой, не удержавшись. Потом подумала и добавила. Ничего, пара хороших синяков не помешают, это ведь была такая страсть! О, красноглазый, тебе очень понравилась ночь с дикаркой! Помнишь, как я кричала, насколько ты лучше Линтара?
Я снова зевнула, уже даже не прикрыв рот ладошкой. Скептически осмотрела рисунок. Вроде, вышло неплохо. Надеюсь, арманцу понравятся его новые воспоминания!
Недовольно глянула на распростертое тело. Ноги мужчины свесились с покрывала, он лежал неудобно, поперек. Я попыталась подтянуть, но какое там! Плюнув, торопливо стащила с него сапоги, рубашку, расстегнула брюки, брезгливо отворачиваясь и стараясь не смотреть на то, что под ними. Стащила их, уже зевая во весь рот и понимая, что еще немного – и снотворное свалит и меня. Сама раздеваться не стала, только раскидала ленты из волос, сбросила туфельки. И спрятала под платье рисунки с грифелем. Устроилась на подушке, закрыла глаза и радостно провалилась в сон.