- Да нет, - отвечал Шамиль. - Я Фёдорову полностью доверяю. Он не может меня подставить.
Со временем, однако, Тарпищев всё же стал понимать: что-то не ладно в этом королевстве. На носу была Олимпиада-96, чемпионат мира по футболу, а денег на соревнования не было.
Тарпищев был вынужден признать:
- И правда, Фёдоров начал зарываться. Амбиции растут с каждым днём.
К апрелю 1996 г. он сделал вывод, что Фёдорова пора заменить. Созрел, в общем, для принятия решения.
Существовала и ещё одна причина того, почему Тарпищев стал охладевать к президенту НФС. Вы наверняка помните громкий скандал 95-го года, когда первый вице-премьер Чубайс во всеуслышание заявил: «Если у НФС не отберут льготы, я уйду из правительства».
Кое-кто считал, что Чубайс заботился о благе государства и казне. В действительности отстаивал он совсем другие интересы.
В своём письме на имя Коржакова Фёдоров утверждал, что Чубайс и Лившиц «находятся под влиянием крупных производителей табачных изделий за рубежом и пытаются лишить монополии организации, которые могли бы защитить российский рынок от контрабанды». Президент НФС также сообщал, что «правая рука» Чубайса в Минэкономике И. С. Матеров встречался в Париже с крупнейшими мировыми производителями табака. И именно это стало причиной того, что первый вице попытался протащить постановление правительства об отмене акцизных марок. Но безуспешно.
Конечно, верить Фёдорову - дело неблагодарное, но похоже на то, что в этот раз он не врал. Не забывайте: НФС был монополистом-импортёром табачной продукции. Отобрать у фонда монополию означало сыграть на руку его конкурентам.
Как бы там ни было, к концу 1995 г. между Фёдоровым и Чубайсом возникло весьма острое противостояние. Тут-то в дело и вмешался вездесущий Березовский. Хитроумный Борис Абрамович понял, что свалить в открытой борьбе НФС не получится. Он убедил Чубайса, что с Фёдоровым намного выгоднее дружить, чем воевать. Не ручаюсь за точность слов, но смысл их доподлинен.
«НФС подмять мы всегда сумеем, - говорил он, - просто действовать надо по-умному».
Заговорщики решили бить по больному - по самолюбию Фёдорова. Зная о его непомерных амбициях, о том, что Тарпищев для него словно стопудовая гиря на ногах, они принялись всячески обрабатывать президента фонда. Убеждали, умасливали, льстили.
Их усилия не пропали даром.
Высевать «разумное, доброе, вечное» стало возможным на благодатной почве. Фёдоров и сам устал от конфликта. Желание быть хозяином на табачном рынке страны переселило все доводы разума. Шаг за шагом он шёл на сближение с командой бабкоделателей.