Входная дверь по-прежнему была открыта. Со своего места он мог видеть улицу и даже женщин на другой стороне, которые до сих пор не разошлись и оживленно беседовали, поглядывая в его сторону.
Хватит. Это уже слишком. Он сделал над собой усилие и встал, чтобы запереть дверь.
Нет, среди соседей не могло быть убийцы. В этом он был уверен — он знал их всех и со многими поддерживал дружеские отношения. И даже тот старикан не способен на такое. Но снова всплыл хриплый голос, и он вспомнил слова Кесса:
Мы не одиноки. Таких организаций, как наша, десятки. Только в наших рядах — двадцать тысяч подготовленных бойцов и еще двадцать — в резерве. А если посчитать всех наших сторонников по стране — это окажется не намного меньше, чем все военно-морские силы США, Это почти двести сорок тысяч. Наши люди есть везде — в промышленности, в правительстве, в правоохранительных органах, в армии. Парень, у которого вы купили свой автомобиль, или ваш тихий, незаметный, сосед — любой их них на самом деле может оказаться одним из нас.
Он так и стоял, прислонившись к закрытой двери, когда увидел, что по лестнице спускается Сара. На ее лице было написано страдание.
— Папа, меня тошнит, — проговорила она, держась за живот.
— Тебе плохо? — поспешил он к ней.
— Да… Меня сейчас вырвет…
Он тут же с яростью подумал о таблетках, которые дал врач, но постарался взять себя в руки. Все правильно, они могут вызвать тошноту. Господи, а может, он был прав, и этот врач послан Кессом, а в таблетках просто яд замедленного действия — чтобы преступник успел скрыться?
Нет, нельзя поддаваться панике, произнес он про себя, посмотрев на беспомощно-жалкое лицо Сары. Яд замедленного действия — абсурд, потому что можно успеть найти противоядие.
Правильно.
А может, он ошибается?
Да нет, все верно.
— Не волнуйся, — Он постарался придать уверенность голосу. — Пойдем. Сейчас вытошнит, и тебе станет легче. — Он обнял ее за плечи, отвел в ванную и поднял крышку унитаза. — Давай, не бойся! Встань на коленки и закрой глаза. И сразу все пройдет… Я тебя подержу.
Он подождал немного, но она вдруг повернула голову и тихо спросила дрожащим голосом:
— Папа! А со мной тоже случится то, о чем говорила мама?
— Что случится, моя хорошая? Я не понимаю, о чем ты.
— Ну то же, что с Самантой, потому что ей было шестнадцать лет. Ведь мама так сказала?
Он даже сразу не сообразил. Столько времени и событий прошло с тех пор…
— Ты имеешь в виду сердечный приступ?
— Да. Когда мне исполнится шестнадцать.
— Сара, ты знаешь, что Саманту отравили? Ты должна это хорошенько понять и ничего не брать в рот без моего разрешения.