— Что случилось? — воскликнула Клер, догоняя его.
— Нет, ничего, мне просто что-то померещилось. Я ошибся. Теперь они ехали не спеша в густом тенистом еловом лесу. Копыта мягко ступали по толстому рыжевато-коричневому ковру из опавшей хвои.
— Пожалуй, мы не поедем на это озеро, — произнес он с ощущением, что и эти слова уже говорил раньше. — Если это их вертолет, им не составит труда приземлиться там на какой-нибудь поляне и все проверить. Озер не так уж и много, и они все невелики.
— А куда же мы направимся?
— Наверх и влево. Судя по карте, там есть еще один ручей.
— Но я хочу посмотреть озеро! — захныкала Сара.
— Я понимаю. Я тоже хочу. Но пока мы будем поступать следующим, образом. Мы выбираем самое симпатичное место, которое нам больше всего подходит, — по мнению тех, кто нас преследует. А после этого выбираем менее симпатичное, куда и направляемся. Теперь нам все время придется все хорошенько обдумывать, прежде чем решать окончательно. Но озеро ты еще увидишь, я тебе обещаю. Много озер. Но не сейчас.
Начинался очередной подъем. Они забирались все выше.
Ручей оказался настоящей горной рекой — бурной, пенистой, с маленьким водопадом, шумно обрушивающимся в широкую заводь. Этот шум они слышали издалека, но добрались сюда только за час до наступления сумерек.
Сара спрыгнула с лошади и побежала к воде. Борн остановил ее.
— Подожди! — Она остановилась и посмотрела на него удивленно. — Сначала — дело. Лошадки устали гораздо больше тебя, но сами не могут о себе позаботиться. Ты должна нам помочь, а когда мы все сделаем, то сможем пойти и посидеть у воды.
Девочка еще раз взглянула на водопад и медленно пошла обратно.
— И еще, — добавил он. — Посмотри, как ты бросила поводья! Твоя лошадка может в любой момент убежать в лес, а если ее там что-нибудь напугает, нам придется ее долго искать. Вчера я говорил тебе об этом. Надо быть повнимательней.
Сара, повернувшись к нему спиной, крепко привязывала повод к ветке.
— Тебе надо наполнить фляги, как вчера, а потом помочь маме.
Она молча кивнула, но потом ни разу не взглянула в его сторону, пока он занимался лошадьми — расседлывал их, водил к реке, кормил остатками овса и привязывал на ночь. Все завершив, он сам подошел к дочке.
— Ну что ж, — похлопал он ее по плечу. — Теперь можно подумать и о себе.
Она не откликнулась. Ему пришлось присесть на корточки и двумя пальцами приподнять ее подбородок.
— Послушай, — негромко сказал он. — Если тебя поправляют, не надо обижаться, И дуться не надо. Давай об этом забудем, но в следующий раз делай все как следует. Договорились?