Нина покачала головой:
— Не прикидывайся, папа.
Он вскинул седые брови:
— Почему это я прикидываюсь?
Нина вздохнула:
— Ты ничего не сказал, но давай не будем делать вид, что ты не знаешь. Я ночевала у Рейфа Д’Анджело в четверг.
Нина не спрашивала, она утверждала. В конце концов, на протяжении мучительных тридцати шести часов она ждала от отца хоть какой-нибудь реакции на то, что она переспала с Рейфом.
Отец пожал плечами:
— Дело твое, не так ли?
— Накануне ты запретил ему приближаться ко мне, — изумленно напомнила ему она.
— Так он тебе рассказал. — Отец понимающе кивнул.
— Конечно, — ответила Нина.
— Ему не понравилось мое предостережение, — кивнул Дмитрий, — как я и рассчитывал.
— А еще ты знал, что мне оно тоже не понравится. Так зачем ты это сделал? — нахмурилась Нина.
— Хотел посмотреть, что Рейф ответит, разумеется, — довольным тоном произнес он.
Нина не могла поверить своим ушам.
— Так ты его проверял?
— Хотел посмотреть, что он за человек, — безо всяких угрызений совести сказал он.
— И?..
Губы Дмитрия тронула легкая улыбка.
— Пригласив тебя на ужин, проведя с тобой ночь, он показал, что не боится ни меня, ни имени Палитовых.
Узнав Рейфа поближе, Нина поняла: он не из робкого десятка, мало что могло его напугать.
И как бы она ни любила отца, Нина знала: пришло время и ей перестать бояться. Она решительно вздохнула:
— Рейфу приглянулись витрины, которые я сделала для твоей выставки, и он предложил мне спроектировать подобные для галерей «Архангел», — тихо призналась она.
— И тебе этого хочется?
Нина откинулась на спинку сиденья, поймав на себе настороженный взгляд отца:
— Да, мне хочется.
— Теперь он тебе нравится. — Отец не спрашивал, он утверждал.
— Ровно настолько, чтобы переспать с ним!
— Наверное, нам следует поговорить об этом, когда мы вернемся домой, — предложил отец, когда лимузин остановился у служебного входа в галерею «Архангел».
Ее отец захотел, чтобы его пересадили из автомобиля в кресло здесь, у служебного входа, а не под прицелом фотокамер у главного входа в галерею, где толпились фотографы и снимали разряженных в пух и прах именитых гостей, приглашенных на этот закрытый показ коллекции ювелирных украшений Палитова, для завтрашних газет.
— Мне еще многое нужно рассказать тебе, доченька. О том, что случилось, — едва слышно продолжал старик, — но сейчас не время, а здесь не место для таких разговоров.
Нина пристально посмотрела на отца, во взгляде его блеклых зеленых глаз было столько боли, возле носа и рта залегли морщины, впалые щеки побледнели.
— Папа, тебе нехорошо? — Она положила ладонь на его руку и почувствовала, как она дрожит под ее пальцами. — Если так, то мы не пойдем на открытие.