Баковая и две носовых шестидюймовки правого борта через полминуты по очереди грохотнули выстрелами, выплюнув в сторону противника огонь и сталь. Сорокакиллограммовые снаряды пошли сверлить пространство, чтобы почти наверняка не попасть. Не попасть, но всплесками от своего падения показать комендорам на крейсере, как нужно изменить прицел, чтобы в следующий раз их «собратья» всё-таки смогли угодить в борт вражеского корабля.
— Недолёт! Недолёт! Перелёт! — выкрикивал артиллерийский кондуктор, не отрывая бинокля от глаз. — Японец отвечает!!
На борту «Иосино» действительно блеснуло искрой ответного выстрела. Почти одновременно сзади ударило с «Богатыря» — командующий так и рекомендовал пристреливаться парой: «Увидел всплески от падения снарядов напарника — пали сам, чтобы не перепутать свои с чужими».
«Богатырские» снаряды вспучили волны своими разрывами ближе к борту ветерана японо-китайской войны, но все недолётом.
— Давайте, барон, наша очередь!
— Не беспокойтесь, Алексей Константинович, накроем гада. Не сейчас, так следующей серией.
Снова рявкнули пушки… Недолёт… Перелёт… Взрыв на второй трубе «Иосино».
— Врезали, — удовлетворённо вздохнул Грамматчиков. — А снарядик-то перелётный был. Переходите на беглый огонь.
— Немедленно, как только отстреляется «Богатырь». Не будем сбивать ему пристрелку.
— Согласен.
Долго ждать не пришлось — крейсер Стеммана уже через несколько секунд трижды плюнул во врага огнём. Попаданий не было, но разрывы легли очень близко, можно было считать накрытием.
— С Богом, Христиан Генрихович, — дал добро командир «Аскольда».
И почти сразу корабль загрохотал всем бортом, били уже не только шестидюймовки, но и семидесятипятимиллиметровые пушки. И те, и другие обладали рекордной скорострельностью среди подобных артсистем, так что элеваторы только и успевали подавать к орудиям снаряды, заряды и беседки с патронами.
Распахивается казённик орудия из которого едко, но совсем не противно пахнет эфиром не успевшим сгореть вместе с порохом, вылетает гильза, стальной снаряд отправляется во чрево пушки, сзади его подпирают очередным зарядом, чтобы дать пинка, затвор закрывается, наводчик слегка докручивает колесико, повинуясь уже скорее охотничьему инстинкту, чем каким-то объективным данным… Выстрел!
Борта русских крейсеров заполыхали огнём этих самых выстрелов, десятки снарядов с весьма комфортной для стреляющих дистанции, понеслись к своей цели. Пусть подавляющее большинство из них просто вспороли воды Жёлтого моря, но закон больших чисел не мог не сработать — за какие-то пять минут три шестидюймовых пробили борт «Иосино», причём один из них ниже ватерлинии. Сбрило грот-мачту, разбило катер, запылало в корме. Капитан первого ранга Саеки только и успевал получать доклады о разрушениях своего крейсера… И ничего не мог предпринять, только держаться в кильватерной струе впередиидущего мателота — «Такасаго», пытаясь отвечать русским из оставшейся в строю артиллерии. Которой оставалось совсем немного.