На «Пересвете» и «Петропавловске», увидев, что их общая цель покидает строй, дружно проорали «Ура!». Но расслабляться по этому поводу отнюдь не собирались — загудели электроприводы и башни стали хищно перенацеливать свои орудия на новые жертвы. И не только башни, разумеется. Огонь, ведомый по «Сикисиме» и «Ниссину» усилился практически вдвое. И если на отлично защищённом японском броненосце это сказалось не очень фатально, то броненосному крейсеру, который стали разносить в пух и прах уже в восемь только двенадцатидюймовых стволов «Севастополь» и «Петропавловск», пришлось очень лихо.
За десять минут даже главный броневой пояс изделия фирмы «Ансальдо» пробило дважды, рванула кормовая башня главного калибра, длиннющие языки пламени вырывались из носового каземата, рухнула мачта, раздраконило четыре вентилятора на палубе, оба дальномера, выкосило более половины из состава расчётов палубной артиллерии.
Скорость, и так невысокая, упала на три узла и «Ниссин» уже не был в состоянии вести следующие за ним «Якумо» и «Асаму» со скоростью броненосцев Того. Израненный крейсер тоже повалило влево. Хоть единственная мачта была сбита, и не имелось возможности отдать соответствующие распоряжения ни флагами, ни по радио, но командир «Якумо» Мацути прекрасно понял, что флагман не ведёт за собой, а выходит из боя. Поэтому поспешил передать на следующую в кильватере «Асаму» приказ временно увеличить ход на один узел, чтобы поскорее подтянуться к своим броненосцам и образовать хоть какую-то единую линию. Линию уже в пять против восьми…
Однако получали не только японцы — получив приказ адмирала Того стрелять индивидуально, командиры «Асахи» и «Сикисимы», не сговариваясь, приняли одинаковое решение: действовать по принципу «где тонко — там и рвётся», то есть стрелять по наименее защищённым русским кораблям из находившихся в зоне поражения их орудий — по российским «недоброненосцам», «Победе» и «Пересвету».
— А вот и снова по нашу душу, господа, — мрачно процедил Вирен, когда невдалеке от скулы «Пересвета» вздыбился фонтан от падения японского снаряда. — Для первого пристрелочного — очень неплохо положили.
— Бог не выдаст, Того не съест, — попробовал пошутить Кроун, но ближайшие же минуты показали, что положение стало достаточно серьёзным — по броненосцу бил «Сикисима», артиллеристы которого были лучшими на всём японском флоте. И попадания вскоре не замедлили последовать: сначала несколько снарядов среднего калибра попали по трубам, казематам и в броню, а потом двенадцатидюймовым взломало борт впереди носовой переборки. К тому времени уже имелась большая пробоина и за ней. Через неё вода попала в жилую палубу и поступала в подбашенное отделение, погреба, отделение минных аппаратов и динамо-машин. Последние пришлось остановить, а обслуживающий их личный состав срочно вывести наверх. Поскольку в носовую башню прекратилась подача электроэнергии, она перешла на ручное наведение и заряжение, что, конечно, сказалось на её скорострельности. В подбашенном отделении осталось отрезанные водой двадцать пять человек, но они продолжали свою работу, беспрестанно подавая наверх снаряды и заряды.