— Кстати, Степан Осипович, а вам не кажется странным, что у японцев отсутствует «Кассуга»?
— Да, я тоже обратил на это внимание. Вероятно ушёл вместе с крейсерами Камимуры в Японское море, хотя такой выбор кажется мне странным — логичнее было взять пятым «Асаму» или «Токиву» — кто там из них сейчас ведёт броненосные крейсера… Впрочем, чего гадать — нет «Кассуги» в строю, и слава Богу, нам же легче придётся. Идёмте уже в рубку, Михаил Павлович.
Подкорректировать конструкцию боевых рубок на кораблях было одним из первых распоряжений Степана как только он оказался в данной реальности: смотровые щели, имевшие до этого высоту более фута заузили в два раза, зазор между стенами и грибовидной крышей прикрыли экранами из толстой стали. Кроме того, с эскадры свезли на берег все изделия из горючих материалов, если они, конечно, не являлись совершенно необходимыми для нормальной службы. Исключение составили рояли кают-компаний — вещь в бою совершенно не нужная, но, как говаривал герой Леонида Быкова в замечательном фильме «В бой идут одни „старики“»: «Всё преходяще, а музыка вечна!..»
А вот гребных судов на борту командующий не пожалел — оставили лишь самый необходимый минимум, остальные сдали в порт. Так что в бой можно было идти не особо опасаясь хотя бы тех неприятных последствий, что возникали в прошлой реальности из-за недальновидности адмиралов Российского Флота…
Но непосредственно перед началом боя главных сил пришла информация, которая заставила Степана отвлечься от дебюта сражения.
— Ваше превосходительство! — заскочил в боевую рубку лейтенант Азарьев. — Радиотелеграмма с «Баяна».
— Да читайте уже скорее, лейтенант, — раздражённо отреагировал командующий, не отрываясь от смотровой щели.
— «Четыре вражеских крейсера идут напересечку курса. Пробиться без боя к эскадре не смогу».
Чёрт бы побрал этого Вирена — ведь на адмирала экзамен держит — на его счастье Рейценштейн, начальник отряда крейсеров, свалился незадолго до операции с какой-то «инфлюэнцией»… Так мог бы и сам решение принять…
— Срочно передавайте: «Разрешаю действовать по обстановке. Если сочтёте разумным — прорывайтесь в открытое море и возвращайтесь в Артур завтра». Всё! Больше никаких… Да! Немедленно передайте на «Диану» и «Палладу»: «Разрешаю возвращаться к эскадре, если соединение с крейсерским отрядом будет затруднительно»!
— Есть! — козырнул флаг-офицер, и поспешил удалиться, а для Степана перестал существовать весь мир. Весь, кроме приближающегося кильватерного строя японцев, и этой боевой рубки, из которой предполагалось устроить максимальные пакости приближающимся четырём броненосцам и трём броненосным крейсерам врага.