— И что же сказал врач? — осведомился Колби.
Фрэнсис вымученно улыбнулась.
— Он взял образцы для анализов, сделал мазки и тому подобные вещи и сообщил, что пока ничего определенного сказать нельзя. — Она поколебалась и добавила:
— Наверное, я беспокоюсь попусту.
— Почему ты так думаешь? — спросил Колби, взглянув на дочь.
— Сам посуди, папа, ну как я могу забеременеть, если мой муж почти не бывает дома? — с горечью произнесла она. — Джим проводит в Европе куда больше времени, чем со мной.
— Но, милая, мы ведь уже договорились на этот счет, — возразил Колби. — Это его работа. Он путешествует, потому что поездки входят в его обязанности.
Джим очень важен для фирмы…
— Он не менее важен и для нашей семьи, папа…
Хотя теперь об этом все чаще забывает, — перебила Фрэнсис, чуть повысив голос от гнева. — Порой мне кажется, что я живу в этом громадном доме одна! Известно ли тебе, что за четыре года супружества мы ни разу не были вместе на годовщину свадьбы?
К столику приблизился официант, спрашивая, не желают ли гости выпить перед обедом, и они оба умолкли.
Колби попросил мартини, Фрэн заказала дайкири. Как только официант ушел, Колби бросил на дочь недовольный взгляд.
— Ты меня удивляешь, Фрэнсис. Ты уже не ребенок, — укоризненно проговорил он.
— Да, я уже не ребенок, — согласилась Фрэнсис. — Я состою в браке, причем в счастливом браке, я очень тоскую по мужу, хочу проводить с ним больше времени, хочу от него ребенка, если это вообще возможно. Неужели я так много прошу?
Колби покачал головой:
— Когда вы с Кейт были маленькими, я проводил в отъезде еще больше времени, но ваша мать никогда не выказывала такого неудовольствия, как ты.
— Это так, но мама не из тех людей, которые открыто проявляют свои чувства, — возразила Фрэн.
— Я ни на минуту не допускаю, что ваша мать была несчастлива со мной, — продолжал Колби. — Она держала себя в руках и вырастила тебя и твою сестру без особых затруднений. Скажи честно: чувствуешь ли ты, что Джим тобой пренебрегает? — допытывался Колби.
К столику вернулся официант с напитками, и Фрэнсис замолчала. После его ухода она посмотрела на отца и сказала:
— Я не виню Джима в происходящем. Я думаю, он и сам был бы рад чаще бывать дома. Мне кажется, ты мог бы помочь нам в этом — разумеется, если по-настоящему захочешь.
— Я уже говорил, что это работа твоего мужа, его обязанность, — негромко произнес Колби, пригубив мартини. — И если ты хочешь, чтобы он обеспечил тебе жизнь, к которой ты привыкла с детства, Джим должен работать на совесть. Он прекрасно справляется. Когда-нибудь он возглавит фирму.