— Херман Граймз.
Харкин нашел имя, потом поднял голову и оглядел море лиц в зале.
— Имеется ли у вас официальное врачебное заключение?
— Да, сэр.
— В таком случае, мистер Граймз, в соответствии с нашими законами вы освобождаетесь от обязанностей присяжного. Я разрешаю вам покинуть зал.
Херман Граймз не шелохнулся. Незряче уставившись куда-то, он лишь спросил:
— Почему?
— Простите?
— Почему я должен уйти?
— Потому что вы незрячий.
— Это я знаю.
— Ну и… Видите ли, слепой человек не может быть присяжным, — сказал Харкин, взглянув направо, потом налево. — Я разрешаю вам идти, мистер Граймз.
Херман Граймз колебался, обдумывая ответ. Зал затих. Наконец Граймз произнес:
— Кто сказал, что слепой не может быть присяжным?
Харкин уже потянулся к своду законов. Его честь тщательно подготовился к процессу. Он прекратил слушания в суде уже месяц назад и заперся в своем кабинете, досконально изучая предварительное производство по делу, представленные суду документы, относящиеся к делу законы и новейшие правила судебной процедуры. Он поднял списки присяжных, участвовавших в процессах, состоявшихся за период его пребывания на посту судьи, — самые разные составы жюри по самым разным делам. Ему казалось, что он ничего не упустил. Как же он мог позволить заманить себя в западню в первые же десять минут после начала процесса на глазах у битком набитого зала?
— Вы хотите воспользоваться своим правом, мистер Граймз? — спросил он как можно беззаботнее, продолжая листать страницы свода законов и поглядывая на цвет адвокатуры, собравшейся перед ним.
Чувствовалось, что в мистере Граймзе вскипает враждебность.
— Нет, вы объясните мне, почему слепой не может быть присяжным? Если есть такой закон, то это дискриминационный закон, и я подам жалобу. Если такого закона нет, а просто так принято — тем более.
Не приходилось сомневаться, что мистер Граймз не новичок в судебных тяжбах.
По одну сторону барьера сидели двести обыкновенных обывателей, которых закон принудил явиться в суд. По другую — восседал сам закон в лице судьи, возвышавшегося над остальными, множество надутых адвокатов, зарывшихся носами в бумаги, клерков, приставов и судебных исполнителей. Им всем противостоял «призванный» мистер Херман Граймз, нанесший вдруг мощный удар по истеблишменту. Его коллеги-«призывники» наградили его цоканьем языков и смешками, но ему, похоже, было наплевать.
Адвокаты улыбались так же, как и будущие присяжные, ерзали на стульях и почесывали затылки, потому что никто не знал, что делать. «Такого еще не бывало», — слышалось из их рядов.