Стоптанный каблук я оторвал при помощи ножа Странника. Нож был очень хороший, широкий и надежный, выполненный из голубоватой стали одной пластиной вместе с рукоятью. Потом рукоять запрессовали резиной, сформировав на ней кольцо для крепления к автомату и оставив на торце стальной хвостик с небольшим отверстием, типа для того, чтобы веревку привязывать. Я знал, что это не так. Вернее, не только для веревки, а чтоб при случае и череп той рукоятью проломить. Откуда знал? Вот бы узнать… Хотя сейчас это тоже было неважно.
Важнее было понять, о чем это Странник так беспокоился.
Полость, грубо вырезанную в его каблуке, заполнял прямоугольник из тусклого серого металла. Я подцепил его ножом и вытащил наружу.
Прямоугольник был очень тяжелым для своего размера. Теперь понятно, почему хозяин ботинка при жизни слегка прихрамывал. Поди потаскай такую штуку изо дня в день.
Я посмотрел на свои напрочь убитые ботинки, сравнил их с ботинками Странника, после чего недолго думая рукоятью ножа приколотил подошву на старое место и переобулся. Страннику ботинки все равно больше не понадобятся.
Размер подошел идеально, словно те ботинки на меня шили. Вот и ладно. Камуфлированная куртка Странника тоже пришлась кстати – у меня кроме футболки с короткими рукавами вообще ничего не было. Еще я вытащил из кобуры мертвеца пистолет и переложил его в карман куртки. Теперь можно. Особенно после того, как хозяин сам озвучил завещание.
Так. Теперь надо найти Директора. Хотя нет. Странник просил сначала отрезать ему голову. С чего бы это?
Через мгновение я понял с чего.
Глаза Странника открылись. Но это были уже не его глаза. Расширенные зрачки словно две черные опухоли расползлись по глазным яблокам, разрывая ткани белка и превращая их в кровавое месиво.
Странник медленно поднял голову. По его небритой щеке, цепляясь за волоски щетины, скатилась кровавая слеза. А искалеченная рука уже неуверенно, но настойчиво рылась в кобуре, отыскивая оружие, которое лежало в кармане теперь уже моей куртки.
У Странника был очень хороший нож. Я взял ожившего мертвеца за волосы и, казалось, только успел приставить лезвие к его горлу. Дальше все произошло само. Клинок словно живой шевельнулся в руке, и я от неожиданности чуть не выронил голову, отделенную от туловища практически без каких-либо усилий с моей стороны.
Обезглавленное туловище дернулось раз-другой и затихло, как и положено покойнику. Я точно знал, что мертвому человеку не положено двигаться, а уж стрелять – тем более. Однако сейчас по этому поводу меня одолевали сильные сомнения.