Ген. Врангель внѣшне отошелъ отъ дворянско-помѣщичьей идеологіи, внѣшне подошелъ къ реализаціи основныхъ нуждъ крестьянства, но, къ сожалѣнію, и тутъ сказалось вліяніе антуража, очень скоро сведшаго основы демократической политики въ отношеніи къ деревнѣ къ внѣшней оболочкѣ, тактическому пріему, дававшимъ слишкомъ часто основанія для заподазриванія въ неискренности. Нужно, однако, отдать должное ген. Врангелю. На первыхъ, въ особенности, шагахъ своей дѣятельности въ Крыму онъ, учитывая уроки вчерашняго дня, осуществилъ кое-что въ духѣ справедливыхъ пожеланій крестьянства — прекратились грабежи воинскихъ отрядовъ по деревнямъ, стали оплачиваться реквизируемые продукты, принимались во вниманіе при конскихъ мобилизаціяхъ существующія въ данной мѣстности цѣны на лошадей, причемъ осуществленіе конской повинности производилось часто одновременно со снабженіемъ данной деревни давно отсутствовавшими въ ней предметами крестьянскаго обихода, каковые предметы стали также доставляться и для обмѣна на хлѣбъ для арміи и для экспорта заграницу. Но въ земельномъ законѣ ген. Врангеля имѣлись свои дефекты, нѣкоторые изъ которыхъ — какъ напр., оставленіе за монастырями ихъ значительныхъ въ Таврической и Херсонской губ. имѣній, обычно сдававшихся въ аренду — давали поводъ для агитаціи и сѣянія недовѣрія. А тутъ еще подоспѣли медленность въ практическомъ осуществленіи реформы, тенденціозный подборъ чиновниковъ вѣдомства земледѣлія, гоненіе на прогрессивную деревенскую интеллигенцію и кооперацію. Стала все явственнѣе вырисовываться «ставка на сѣрячка», спекуляція на деревенскую темноту и невѣжество.
Однако, южно-русскій крестьянинъ, обжегшись на молокѣ, давно уже сталъ дутъ и на воду, проявляя законный скептицизмъ ко всѣмъ тѣмъ, кто брался за разрѣшеніе земельнаго вопроса. Не приходится, поэтому, удивляться тому, что скептицизмъ этотъ, находя почву для своего развитія, сталъ постепенно претворяться въ недовѣріе.
Южно-русская анти-большевистская власть имѣла, между тѣмъ, наглядное и краснорѣчивое доказательство того, какого не слѣдуетъ держаться курса въ отношеніи къ деревнѣ, въ отошедшей уже въ область исторіи, но фактически столъ еще неотдаленной эпохѣ гетманства и австро-германской оккупаціи Украины. Эта эпоха особенно богата проявленіями классоваго эгоизма, шкурничества и недальновидности. Оффиціально гетмана Скоропадскаго провозгласили таковымъ мелкіе земельные собственники, но, на дѣлѣ, армякъ мелкаго земельнаго собственника понадѣвали и многіе крупные помѣщики, замаскировавшіеся «хлѣборобами». Этотъ камуфляжъ проявился не только въ области политической, но аграрно-хозяйственной: гетманская власть не только мнимо опиралась на мелкихъ собственниковъ, но и мнимо защищала ихъ земельныя нужды. Сѣрые хлѣборобы, по прежнему, продолжали чувствовать себя въ правовой и земельной кабалѣ, а отъ ихъ имени выступали помѣщики-дворяне, князья и графы. Самъ ген. Скоропадскій — крупный помѣщикъ, можетъ быть, и склоненъ былъ ради сохраненія власти отказаться отъ своихъ имѣній и создать опору своего гетманства въ навербованной изъ мелкихъ земельныхъ собственниковъ арміи, но эти планы, фактически, осуществлены не были — таково было противодѣйствіе всевластныхъ сіятельныхъ «хлѣборобовъ» и отчасти, оккупантовъ.