Соломахин обернулся, ответил машинально, не разобрав, что голос незнакомый:
— Привет. — Потом, взглянув на Краснова, оставил свои железки, вышел из угла. — Ко мне? Вы что, из газеты?
— Нет. А почему вы решили — из газеты? Из какой? — все так же весело спросил Краснов.
Соломахин как будто насторожился и, в свою очередь, спросил:
— Ну, раз вы не корреспондент, так откуда меня знаете?
Краснов поглядел на белесо-голубое небо.
— Жарковато тут, Николай Егорыч. И курить опасно. Где бы нам поговорить?
Соломахин был, видно, человек догадливый.
— Можно пойти ко мне.
— Лучше прогуляемся по улице. Там хоть тенечек есть.
Соломахин запер гараж на висячий замок, и они полагали на теневую сторону улицы.
— Закурим, — сказал Краснов и вместе с пачкой сигарет «Новость» достал из кармана свое служебное удостоверение, развернул его в пригоршне. — Вот, посмотрите.
Соломахин опять-таки все понял: незнакомец предъявляет документ так, чтобы не привлечь внимания посторонних. В удостоверение он глядеть не стал, а сигарету взял. Закурили.
— Вы не удивляйтесь, Николай Егорыч, — начал Краснов, но Соломахин перебил его:
— Не знаю, как вас звать.
— Игорь Иванович.
— Ну, будем знакомы, — серьезно сказал Соломахин.
У Краснова еще там, в гараже, когда Соломахин помянул про газету, мелькнула догадка — вовсе не блестящая, скорее простая, как гаечный ключ, который Соломахин держал в руке. Теперь у него план разговора изменился. Он спросил:
— Почему все-таки вы меня приняли за корреспондента? Приходилось давать интервью?
Соломахин усмехнулся:
— Какие там интервью! Фельетон обо мне писали.
Теперь совет не удивляться следовало бы дать Краснову.
— То есть как? За что?
— Не против меня фельетон. Наоборот.
— Не понимаю.
— Ну, конфликт был с администрацией.
— Из-за квартиры? — проверяя свою догадку, спросил Краснов.
— Да. Только ведь я никому не жаловался. Это ребята из бригады в газету написали, ну и завертелось. Приехал на завод корреспондент…
— А в чем конфликт?
Соломахин вздохнул. Можно было понять, что ворошить это дело ему не очень-то приятно.
— Понимаете, моя очередь на квартиру была, а дали Сушковой. Замдиректора на местком жал. Она в отделе кадров всего год проработала, а я тут с пятьдесят пятого… Не считая армии… А она ему оказалась племянницей, хотя фамилии разные.
— Значит, подействовал фельетон?
Соломахин как-то смутился.
— За мной квартира осталась. Только его-то зря освободили.
— Зама?
— Да.
— А может, не зря? — сказал Краснов.
— Может… Только мне неприятно… Получилось — из-за меня.
— А когда фельетон публиковали?
— Да сразу после октябрьского праздника.