— Дона Алзира, чему обязан вашим визитом?
— Это не визит. Я пришла дать показания вместо сына.
— Сеньора, вы не можете этого сделать! Нам нужен он, а не вы.
— Понимаю, комиссар, но мои показания прояснят те события, в которых замешан мой сын.
— Дона Алзира, мы ценим вашу помощь, но в данный момент заинтересованы в показаниях вашего сына, а не в ваших.
— Но вам придется меня выслушать, комиссар. Габриэл не имеет ничего общего с этими смертями, он просто оказался восприимчив к чужому злу.
— Дона Алзира, это решать полиции, замешан он в этом или нет.
— Вы совершенно правы, комиссар, но думаю, вы измените свое мнение, когда услышите, что я вам скажу.
— Если вы хотите дать показания, то вам надо посоветоваться с адвокатом.
— Присутствие или отсутствие адвоката ни на йоту не изменит моих показаний.
— Хорошо, дона Алзира я вас выслушаю, но хочу сразу поставить вас в известность, что это ни в коем случае не означает, будто ваш сын освобождается от дачи показаний.
Он позвал Уэлбера, закрыл дверь в кабинет и предупредил, чтобы их не прерывали.
— Какие события вы имели в виду сеньора, когда сказали, что ваш сын не имел к ним никакого отношения?
— Я имела в виду смерть той девицы и того иностранца.
— Почему вы считаете, что ваш сын не имеет к ним никакого отношения?
— Я не говорю, что он не имеет к ним самим никакого отношения, действительно, он представлял собой исходный толчок всех событий — или, вернее, не он сам, а предсказание этого иностранца. Мой сын является всего лишь жертвой.
— Имеются серьезные указания на связь вашего сына с этими смертями.
— Он никого не убивал.
— Почему вы так уверены в этом, сеньора?
— Потому что это сделала я.
Эспиноза и Уэлбер одновременно наклонились к доне Алзире, как люди, которые сомневаются в том, что они верно услышали сказанное.
— Что вы сказали, дона Алзира?
— То, что слышали. Я убила их.
Ее голос был ровным и спокойным. В нем звучал не гнев: в нем была надменная горделивость, будто она ожидала похвалы за то, в чем призналась. Дона Алзира продолжала сидеть ровно, она и пальцем не шевельнула, руки ее покоились на замке дамской сумочки.
— Сеньора, вы сознаете последствия того, что вы сейчас сказали?
— Конечно. Я призналась в двух убийствах, хотя и не считаю, что это убийства.
— Вы действовали так, чтобы защитить себя?
— Смотря в каком смысле. Я защищала не себя, а своего сына.
— Вы можете рассказать, как именно вам удалось их убить?
— Конечно. Но это потребует некоторого времени.
— Об этом можете не беспокоиться! Мы готовы внимательно слушать вас, независимо от того, сколько для этого понадобится времени.