Утро понедельника принесло еще одну неожиданность. Ольга ожидала его в метро.
— Ольга! Что-то случилось?
— За исключением того, что ты от меня прячешься!
— Я не прячусь от тебя. Просто ужасно занят.
— Ты не хочешь рассказать мне, в чем дело, пока мы едем на работу?
— Не понимаю, о чем ты? Ничего не происходит.
— Черт! Габриэл! Что значит ничего не происходит? Сначала ты меня тащишь к полицейскому, которого я не видела ни разу в жизни, и я послушно иду и говорю ему все, что ты хотел, чтобы я сказала, после чего ты вдруг делаешь поворот на сто восемьдесят градусов и начинаешь бегать от меня, как от чумы. Какого дьявола? Что ты обо мне думаешь? Ты считаешь, я что, бесчувственное бревно? Черт бы тебя побрал!
Они спускались по ступенькам в метро. Габриэл не мог сообразить, стоит ли ему ехать дальше с Ольгой или лучше вернуться наверх, на улицу. Он терпеть не мог споров, особенно с женщинами. Тут Ольга ухватила его за рукав и, развернув к себе, посмотрела прямо ему в глаза, ее лицо оказалось совсем рядом. Они хором развернулись и стали подниматься обратно по ступенькам. Ольга так и продолжала держать его за рукав.
— Давай прогуляемся пешком до Ларго до Мачадо. Нам надо поговорить, — сказала Ольга.
— Чудесно. Я только хочу сразу сказать, что вовсе ничего против тебя не имею.
— А почему же ты от меня бегаешь?
— Я не бегаю от тебя. Ну, ладно, бегаю, но это для тебя же лучше.
— Проклятье, Габриэл, я же не ребенок. Я взрослая женщина. И не надо беспокоиться о том, что для меня лучше. Я сама знаю, что мне лучше, черт бы тебя побрал.
— У тебя истерика.
— У меня? Пока нет, но будет, если ты немедленно не объяснишь мне, почему ты меня сначала использовал, а потом стал игнорировать. В чем дело? Ты такой и есть? Я, что ли, ошиблась в тебе?
— Я тебя не использовал. Но меня достала твоя подружка, что была на встрече. Она всю дорогу пялилась на полицейского. И даже не слышала, о чем мы говорили.
— Потому что там нечего было слушать! Габриэл, ты так этого и не понял? А она очень милая. И в том, что она понравилась комиссару, нет ничего удивительного. А тебе давно пора понять: мужчинам нравятся красивые женщины, особенно такие, вроде Ирэн.
— Отлично, значит, комиссар в надежных руках и хотя бы о нем я могу не беспокоиться.
— А кто тебя беспокоит? Тот аргентинец? Но он просто пошутил! Да он вообще не заслуживает твоего внимания!
— А я считаю, что заслуживает. Может быть, он не просто шутил.
— Господи, ну что ты там себе навоображал? Сначала этот ясновидящий, которого ты почему-то вообразил всемогущим Сатаной, потом этот полицейский, которого ты считаешь спасительным божеством! Интересно, на кого был похож твой отец?