Прежде чем позволить себе связать смерть Ольги с Габриэлом, Эспиноза хотел ознакомиться с рапортами полицейских, которые видели тело. Он хотел также поговорить с патологоанатомом, что проводил вскрытие. Ольга вовсе не производила впечатления человека, который может покончить жизнь самоубийством, хотя он не мог все это полностью исключить. Кроме того, это расследование было не в его ведении и не в его юрисдикции.
По телевизору только и говорили, что о самоубийстве в метрополитене. Зазвонил телефон.
— Эспиноза! Это не самоубийство! Я знаю Ольгу со времен колледжа… о черт, мы были хорошими подругами…
— Спокойно! То, что вещают по телевизору, вовсе не обязательно правда.
— Но это и не может быть правдой! Я знаю Ольгу лучше, чем кто бы то ни было! Она никогда бы не наложила на себя руки.
— Так вы считаете, это несчастный случай?
— Какой, к чертям, несчастный случай? Вы же видели Ольгу! Разве она похожа на особь, что может случайно упасть под колеса поезда? Ее толкнули, чтоб ему самому провалиться! Этот сукин сын толкнул ее под поезд.
— Кто толкнул?
— Габриэл. Кто же еще?
— Это слишком тяжелое обвинение, чтобы просто так им бросаться.
— Но я же не в суде!
— А почему вы считаете, что это Габриэл?
— Потому что для этого достаточно посмотреть на этого парня! Он же больной!
— Больной в каком смысле?
— Просто больной. Парень в тридцать лет живет с мамочкой, разве это нормально?
— Ну, это не означает, что он будет швырять девушек под колеса поезда.
— Да плевать мне на других девушек, если бы это не была Ольга!
— Может быть, нам следует встретиться и поговорить на эту тему?
— Отлично!
Часом позже Ирэн шла через бар «Лагоа», направляясь в укромный зальчик, где было меньше народу и где ее ждал Эспиноза. Он встал и поприветствовал ее. Эспиноза подумал, что хотя Ирэн явно переживала по поводу смерти подруги и была одета очень просто, но выглядела она все равно потрясающе. Они обменялись рукопожатием. В отличие от предыдущей встречи в участке, когда она была в легкомысленном настроении и пыталась флиртовать, сейчас девушка, казалось, чувствовала себя неловко и держалась настороженно.
— Думаю, вам не раз говорили, что вы совсем не похожи на комиссара полиции?
— Да, бывало, а я всегда в таких случаях спрашивал, как, по их мнению, должен выглядеть комиссар.
— Ну, есть стереотипное представление, которое, конечно, страдает преувеличением, но вы под него не подходите.
— Спасибо, считаю это комплиментом.
— Пожалуйста.
Они сидели за столиком в той части ресторана, что была надежно укрыта как от шума, так и от навязчивых официантов. Они поговорили о работе, о ежедневных полицейских обязанностях, об опасностях этой профессии, пока Эспиноза не почувствовал, что пора переходить к тому делу, ради которого они сюда и пришли и которое интересовало их обоих.