— Я читала, — кивнула я, отчаянно стараясь не зевать. — И что тут странного?
Следователь вскочил с кресла и упругим шагом прошелся по комнате. Остановился возле серванта, внимательно посмотрел на большую цветную фотографию Лили с траурной рамкой сбоку. На фото сестра была в синем летнем сарафанчике, с двумя смешными хвостиками сбоку, как у мультяшной принцессы из «бременских музыкантов» Ее огромные синие глаза были слегка прищурены от улыбки, а полные кукольные губки сложены трубочкой, словно для воздушного поцелуя.
— Ваша сестра была очень красивой. — медленно произнес следователь. — Вы на нее похожи, только волосы, я гляжу, у вас темнее… Чудинов был в нее влюблен. И в тот роковой день умолял ее остаться. Зачем? Просто ухаживать за ним? Но она отказалась оставаться. Тем не менее, он в поход не пошел. И вот вопрос: он на самом деле был болен? Или не хотел идти по какой-то другой причине? С ним осталась Тамара, его будущая жена. Но у нее мы теперь не может ничего спросить. Как жаль, что она не вела дневника!
Он разговаривал тихо, словно сам с собой. Я молча смотрела на него, постепенно просыпаясь.
— И вот что получается. — тем же размеренным тоном продолжал следователь. — Чудинов знал или подозревал, что из похода никто не вернется. Он симулировал болезнь, и просил девушку, в которую был влюблен, остаться с ним. Но она отказалась, и потому погибла. А та, что осталась, вышла за него замуж. И долгие годы все было отлично. А потом… Что произошло недавно?
— Тамара встретила кого-то из того похода. — послушно подсказала я.
— Да, так говорит Чудинов. Мы можем поверить ему на слово, а можем и не поверить. — с азартом сказал Панкратов. Он резко подвинул кресло и уселся напротив меня. — Если он говорит правду, выходит, что Тамара встретила выжившего тогда Щеглова, что-то от него узнала и ушла к нему, даже не попрощавшись с мужем, с которым прожила тридцать лет. Что она могла узнать такого, что муж стал ей отвратителен? Что-то про его участие в давней трагедии?
Я лишь согласно кивнула. По мне, Тамара могла оставить надоевшего хуже геморроя мужа и просто потому, что встретила давнюю любовь. Но возражать я не стала.
— А есть ведь и еще варианты. — увлеченно продолжал следователь. — Например, Щеглов рассказал ей что-то про Чудинова, но она ему не поверила. И пошла к мужу, чтобы откровенно поговорить. Приперла его к стенке и…?
— И он ее убил? — недоверчиво спросила я. — Но зачем убивать Тамару, когда правду, кроме нее, знает и Щеглов? Который представляет куда большую опасность?
— Ого, какое у вас четкое мышление! — восхитился Панкратов. — Я вот тоже склоняюсь к мысли, что не встречала Тамара никого из того похода. Я, кстати, опрашивал ее коллег по Политеху, никому она про такую встречу не рассказывала. Это, конечно, ничего не доказывает, но все же… У нас только показания Чудинова и странные звонки кого-то, кто называет себя Щегловым. Если он жив, то почему до сих пор не объявился?