Судьба благоволила ему, так как он приехал с Востока — из Индии, Земли Обетованной. Он поговорил однажды с Винтер об этой стране, слегка приукрасив действительность, и заметил ее внезапное оживление. С этого времени он изменил свой тон и говорил об Индии так, как никогда и не думал о ней. Его личное мнение о стране и ее жителях было невысоким (он имел в виду низкую бытовую культуру и варварство в стране, нецивилизованность и низменность ее обитателей). Однако он быстро понял, что в Индии можно сделать себе состояние, и все свои помыслы направил именно на это.
Мистер Конвей Бартон начал разговаривать с одиннадцатилетней Винтер о жизни в Индии, описывая фантастические красоты, которые были по большей части плодом его фантазии. Индия, по его рассказам, была населена восточными королями и королевами, которые разъезжали на белых слонах, украшенных золотыми попонами, и жили в сверкающих красочных дворцах из белого мрамора на земле, где всегда светит солнце, а сады полны цветов, фонтанов и экзотических фруктов: все это так во многом совпадало с туманными воспоминаниями Винтер, что она слушала с восторгом.
Помимо ее прадеда и Беды, никто в Уэйре не брал на себя труда уделить ей немного внимания и доброты, а этот высокий, золотоволосый человек был добр к ней, заметил ее, разговаривал с ней, хвалил ее. Она нашла его замечательным, и граф, довольный, что его любимица проявила такое расположение к человеку, который ему так понравился, принял это как подтверждение правильности его собственных ощущений.
— Дети и собаки, — сказал старик, повторив банальность так, как если бы он сам придумал ее, — они все всегда чувствуют. Невозможно обмануть собаку, как невозможно обмануть и ребенка.
Конвей Бартон покинул Уэйр, получив настойчивое предложение еще раз приехать туда; и это случилось во время его последнего визита, когда он заговорил с Эрлом о Винтер. Он все тщательно обдумал и подбирал слова с большой осторожностью. Он очень привязался к девочке, однако сейчас возвращается в Индию на следующий срок, на восемь-десять лет, и когда наступит вероятность его возвращения, Винтер уже будет молодой женщиной. Он намекнул весьма деликатно, что поскольку он сам уже не так молод, а жизнь не вечна, то, если с ним случится нечто — э-э-э… — непредвиденное, то бедняжка Винтер останется на попечении леди Джулии, с которой девочка, как оказалось, не испытывает взаимных симпатий. Он понимал, конечно, что о формальном обручении с девочкой-школьницей не может быть и речи, однако ему хотелось бы надеяться, что по возвращении с Востока он мог бы с разрешения и одобрения лорда Уэйра сделать юной леди предложение в качестве возможного претендента на ее руку.