Сначала Сюй Саньгуань хотел, чтобы еду носил Первый, но тот сказал:
– Папа, попроси Второго.
Второй сказал:
– Папа, попроси Третьего.
Тут Сюй Саньгуань рассердился:
– Первый перепихивает на Второго, Второй на Третьего, а Третий плошку вылизал – и след его простыл. Как кормить, одевать, деньги тратить – у меня три сына. Как надо матери обед отнести – ни одного!
Второй ответил:
– Папа, я на улицу выходить боюсь. Меня люди обзывают «два юаня за ночь», я на людей смотреть боюсь.
Первый сказал:
– А я не боюсь. Они меня обзывают, а я их еще громче. И драться не боюсь. Если их много, я беру из кухни нож и говорю им: «Мне человека убить – что муху. Не верите – спросите у сына Фана-кузнеца». Тогда уж они меня боятся. А я ничего не боюсь. Я просто не хочу на улицу выходить.
Сюй Саньгуань сказал:
– Кто должен бояться выходить на улицу, так это я. Люди в меня камнями кидают, плюют, хотят, чтобы я прямо на улице разоблачал вашу мать. Вам-то что? Вы можете сказать, что ничего не знаете. Вы родились в новом обществе, под красным знаменем. Посмотрите на Третьего – бегает себе, развлекается. Но сегодня он совсем загулял – дело к вечеру, а его все нет и нет.
Наконец Третий вернулся. Сюй Саньгуань спросил:
– Ты где шлялся? С кем играл?
– Я много где ходил, уже не помню. Играл один.
Третий был готов отнести Сюй Юйлань еду, но Сюй Саньгуань не хотел его посылать. Он сам понес ей обед в алюминиевом котелке. Сюй Юйлань стояла на табуретке изогнутая, словно вопросительный знак на дацзыбао, с короткими, как у мальчика, волосами. Сюй Саньгуаню стало ее очень жалко. Он сказал:
– Это я. Принес тебе обед.
Она слезла с табуретки, поправила табличку на шее, села и стала есть. В котелке был только рис, но Сюй Юйлань ничего не сказала. Несколько прохожих заинтересовались, что она ест. Сюй Саньгуань протянул им котелок:
– Видите, тут только рис.
– Видим. А почему ты не положил овощей? Без них невкусно.
– Не хочу кормить ее вкусненьким. Не хочу укрывать ее от критики. Я тоже с ней борюсь.
Пока он разговаривал с людьми, Сюй Юйлань даже жевать перестала. Когда они остались одни, Сюй Саньгуань оглянулся и шепнул Сюй Юйлань:
– Там внизу мясо. Быстро ешь.
Сюй Юйлань разгребла ложкой рис и выловила кусок мяса. Сюй Саньгуань приготовил ей мясо в соевом соусе.
– Я это сделал тайком, даже сыновья не знают.
Сюй Юйлань кивнула, закрыла котелок и сказала:
– Я больше не буду.
– Почему? Ты же съела только один кусочек.
– Отнеси детям.
И она стала массировать себе ноги:
– Гудят…
Сюй Саньгуаню стало жалко ее до слез:
– Верно пословица говорит: «Кто много видит, много знает». Я за этот год постарел на десять лет. Чужая душа потемки. До сих пор не знаем, кто написал то дацзыбао. Ты много болтаешь – видно, кого-то зацепила, вот тебе и отомстили. В следующий раз поменьше разговаривай. Древние говорили: «Слово серебро, а молчание – золото».