— Правда. Носишься с ним как курица с яйцом, не обращаешь внимания на его пороки, снабжаешь карманными деньгами. Ради него ты лишаешь себя личной жизни.
Лоуренс озвучил те мысли, которые бродили в голове Одри перед его приходом.
— Я не лишаю себя личной жизни! — В Одри заговорил дух противоречия. — Я только что закончила курсы.
— А скажи, твой драгоценный Патрик помогал тебе во время учебы, оказывал необходимую поддержку? Хотя бы моральную? Тебе нечего сказать. Вернее, твой ответ написан на твоем смущенном лице.
— Он и себе-то помочь не в силах, — пробормотала Одри и отвела глаза, чтобы не видеть презрительного выражения лица Лоуренса.
Ей хотелось, чтобы он ушел и как можно скорее закончился этот разговор. Одно дело думать про себя и совсем другое, когда твои мысли кто-то озвучивает. Но Лоуренс не торопился уходить. Господи, когда же это кончится? — мысленно взмолилась Одри.
— Собираешься оставаться с ним до тех пор, пока он не найдет другую точку опоры вместо тебя? — деловито спросил Лоуренс. — А может, ты так и состаришься рядом с человеком, которого не любишь. Нормальных человеческих отношений нельзя построить на одной жалости.
Одри смотрела на него злыми глазами, готовясь к драке.
— Что ты говоришь? Если ты такой умный и» так хорошо разбираешься в человеческих отношениях, то почему ты одинок?
Лоуренс растерялся — удар, нанесенный Одри, попал в цель. Самый лучший выход из такого положения, подумал он, это заключить ее в свои объятия. Интересно, как она поступит, если он осуществит свое желание?
— Намекаешь, что теперь моя очередь рассказать о своей жизни в обмен на твой рассказ?
— Было бы только справедливо, если учесть, что в течение часа ты читал мне нравоучения по поводу моей неудавшейся личной жизни.
— Значит, тебя интересует моя личная жизнь? — поймал ее Лоуренс на противоречии.
Рассказывать о себе он не собирается, но тогда надо уходить. А этого ему очень не хотелось.
— Исключительно в порядке честного обмена.
— Забавный довод.
Одри рассчитывала, что они поссорятся и Лоуренс вынужден будет уйти. А вместо хорошей ссоры они играют словами — по сути любезничают друг с другом.
— Как правило, я не склонен откровенничать с людьми, — доверительно сообщил ей Лоуренс и насмешливо улыбнулся.
Его взгляд скользнул в зазор между полами махрового халата, где виднелась очаровательная ложбинка между двух полушарий груди Одри, и застрял там надолго.
Ее бросило в жар.
— Правда? — машинально переспросила она, лихорадочно думая о том, как заставить Лоуренса уйти.
— Правда. У людей есть скверная привычка вызывать вас на откровенность, чтобы потом использовать услышанное против вас.