— Нам нужно поговорить, Патрик. Завтра, когда ты протрезвеешь.
— Какая разница? — Патрик засмеялся и прошел в гостиную. — Можем поговорить и сейчас. — Он рухнул на диван, запрокинул на спинку голову и закрыл глаза. Несколько минут он сидел не двигаясь. Одри уже решила, что Патрик заснул, когда он встрепенулся, потер ладонями лицо и посмотрел на нее. — Ну что стоишь в дверях как полицейский?
Одри вошла в гостиную и села на стул.
— Послушай, Патрик…
— И давно это между вами? Месяц? Год?
Он снова закрыл лицо ладонями, а когда поднял голову и посмотрел на Одри, она не заметила в его глазах ни гнева, ни ревности, только глубокую печаль.
— Ничего между нами нет, Патрик. Ты должен верить мне. Я видела его два раза в клубе.
Один раз он встречал меня у выхода. Пытался ухаживать за мной. Но между нами ничего не было. — Одри вспомнила о пьянящих поцелуях Лоуренса. Да, она не лежала с ним в одной постели, но измена уже состоялась в ее сердце.
— Не вини себя, Одри. — Патрик снова засмеялся так, что от его смеха ей стало жутко. — Взгляни на меня. Думаешь, я не понимаю, во что превратился? Разве о таком ты мечтала когда-то? Я просто кусок дерьма, вот и весь сказ.
— Нет! — Слезы брызнули из глаз Одри, она бросилась к дивану, где развалился Патрик, и обхватила его двумя руками, словно обиженного ребенка.
Но Патрик не был ребенком, и ее поцелуи не могли избавить его от боли и страданий.
— Мы зашли с тобой в тупик, Одри.
— Не говори так, Патрик. Я… Ты ведь знаешь, как сильно я…
— Когда-то меня любила? Да, все это я помню.
Он взял ее руки в свои ладони. Впервые за несколько месяцев они прикоснулись друг к другу. Но ничего, кроме привычной теплоты, возникшей за годы дружбы и совместной жизни, не испытали.
— Я все еще люблю тебя, Патрик. Я бы никогда не причинила тебе боли. Лоуренс мне не любовник, мы не занимались с ним любовью.
— Я тоже не хотел причинять тебе боль. Но мы стали обузой друг для друга. Нет смысла это отрицать. Когда-то передо мной открывалось блестящее будущее, потом случилась эта трагедия и я все потерял. И ты пострадала вместе со мной. Мы с тобой похожи на детей, играющих в семейную жизнь. Но мы уже далеко не дети.
— Не говори так. — Тихие слезы струились по лицу Одри.
— Я понимаю, тебе негде жить, Одри, и я не стану выгонять тебя. Я никогда так не поступил бы с тобой. Ты можешь оставаться здесь столько, сколько тебе нужно, но…
Она сама много думала об этом, но, когда эта же правда прозвучала в словах Патрика, она почувствовала себя растерянной и беспомощной. Как бы ни вел себя с ней Патрик, его существование рядом придавало ей чувство уверенности в себе.