– Позволю заметить, я сам сегодня утром озвучил эту версию со слов старухи Темьяновой.
– Я помню, – кивнула Дайнека. – Вот видите – все сходится!
Галуздин мрачно ответил:
– Не вижу.
– Какой же вы дуб!
– Предупреждаю, что за оскорбление при исполнении…
Она не дала ему закончить:
– А как еще вас называть?! Вы разве не знаете, что когда графиня пропала, то с ней исчезли все ее драгоценности? В том числе известная во всем мире грушевидная жемчужина «Деметра»? – сказанное Дайнекой казалось маленькой речью, какие обычно готовят заранее.
Атмосфера часовни и сам воздух как будто сгустились. Мрачное прошлое обступило их со всех четырех сторон.
– Не хотите же вы сказать…
– Хочу! – Дайнека похлопала рукой по стене. – Все находится здесь!
– Каким же нужно быть дураком, чтобы спрятать в склепе подобные ценности!
– Граф был безумцем.
– Постойте-постойте… – Галуздин чуть заметно прищурился: – Не таким уж безумцем был этот ваш граф. Все считали, что, сбежав от него, графиня прихватила ценности с собой. Верно?
– Именно так.
– Значит, если бы они вдруг нашлись, стало бы ясно, что графиня никуда не сбежала, а ее просто убили. И подозрение, как водится, пало бы не на кого-нибудь, а на ее мужа.
– Вот видите! – восхитилась Дайнека. – Всему нашлось объяснение. – Она стукнула кулачком по стене. – Нужно ломать!
– Постойте-постойте… – растерялся Галуздин. – С чего вы взяли, что вам разрешат ломать?
– А с чего вы взяли, что я буду спрашивать разрешения?
– Не нужно жестить! – он рассердился. – Нельзя же, в самом деле, вот так взять и сломать. Нужно поставить в известность…
– Кого? – перебила Дайнека.
– Администрацию.
– Им наплевать, они сдают дворцовые залы под цыганские свадьбы. Предупреждаю, если мы не найдем клад, его найдет кто-то другой!
Галуздин почесал в затылке:
– Ну, тогда нужно это… как его… кайло или мотыгу. Не голыми же руками ломать?
– Так позвоните Канторовичу, пусть принесет!
– И хорошо бы понятых… – следователь достал телефон.
Дайнека махнула рукой:
– Зовите!
Спустя полчаса в часовне собрались: завхоз Канторович с мотыгой и ломом, Татьяна Ивановна Песня и Водорезов. Двое последних были привлечены в качестве понятых.
– Вы уверены, что это законно? – обеспокоенно поинтересовалась Татьяна Ивановна.
Галуздин буркнул:
– Уверен. – Он сердито посмотрел на Дайнеку и приказал Канторовичу: – Ломайте стенку, Ефим Ефимович!
Тот ухнул мотыгой. Первые кирпичи, попадавшие на пол, открыли их взорам бездонную темноту.
– Там пусто? – спросил Водорезов и наклонился, чтобы лучше разглядеть.
Однако Канторович ударил еще и еще. На этот раз обвалился целый кусок кладки. То, что они увидели, заставило их замолчать. В застенном пространстве на горизонтальной поверхности покоилась мумия женщины в белом саване. На ее обтянутом кожей черепе сохранились пучки темных волос, на высохшем лице – ровные зубы. На груди, поверх полуистлевшей льняной ткани, лежала гигантская грушевидная жемчужина, прикрепленная к жемчужному колье, обернутому вокруг ссохшейся шеи.