«Только бы добраться до круга…» — Филипп почувствовал, как между лопаток выступили противные холодные капли пота. Стараясь придать голосу твердость, он произнес:
— Отбрось арбалет подальше. Я подойду к доске.
— Пожалуйста. — Марко, не спуская тетивы, положил оружие на пол и оттолкнул ногой.
Готовый в любой момент метнуться обратно в спасительный угол, Филипп подошел к своей шахматной доске. Вторая доска с таким же расположением фигур стояла на половине Марко. — Слон бьет на эф–шесть, шах! — объявил Филипп, делая ход, от которого час назад решил отказаться: ход этот вел к проигрышу. Но час назад у Марко не было арбалета…
Марко погрузился в раздумье.
А Филипп, пока противник отвлекся, все свое внимание сосредоточил на арбалете у стены. Стараясь понять и включить в мысленный образ каждую деталь, каждый узел, он приказал Сфере: «Хочу такой же!»
Марко заметил, что в круге на половине Филиппа появляется арбалет, и реакция его была мгновенной: он откатился броском к стене, схватил оружие, рванулся к центру — замер. В руках у Филиппа был точно такой же взведенный арбалет, и находился Филипп от амбразур на том же расстоянии, что и он. «И что теперь, — с тоской подумал Марко, — дьявол бы побрал эту дырявую перегородку, откуда она только взялась…»
Марко догадывался, откуда взялся Барьер.
После первой размолвки ссоры между ним и Филиппом стали случаться чаще и чаще. Они вдруг начали подмечать друг у друга множество неприятных черточек, которые постепенно делались просто невыносимыми. Обоюдное раздражение вызывало все: поступки, слова, даже внешность. Марко бесили напускное спокойствие Филиппа, его широкое, полногубое лицо, невозмутимые круглые глаза… Несколько раз Марко ловил себя на мысли, что ему хочется пустить в ход кулаки. Похоже было, что и Филипп порой с трудом сдерживается. Чтобы хоть как–то разрядить растущую напряженность, они нарисовали шахматную доску, изготовили фигурки и договорились провести турнир. Но через несколько партий выяснилось, что Филипп играет существенно лучше, а Марко терпеть не может проигрывать. Более того, одерживая победу, Филипп непременно бросал пару едких замечаний — это было невыносимо. И однажды Марко сорвался. Чего они наговорили друг другу в ярости, он не помнил, знал только, что остановились в самый последний момент: Филипп, замахшийся тяжелым молотком, и он — с зажатой в кулаке длинной острой стамеской…
«Что же это?! — мысленно ужаснулся тогда Марко. — Неужели нас запихнули в эту Сферу, чтобы мы прикончили друг друга?»
Он взглянул на Филиппа: у его врага на лице тоже была уже написана не ярость, а отчаяние. И оба они просили Сферу в тот миг об одном — уберечь, развести, разгородить их!