Перед зеркалом она с закрытыми глазами гладила свою шею, отчего сводило плечи. А руки опускались на грудь, чувствуя затвердевшие соски, готовые проткнуть грубую материю служебной сорочки и скользили дальше под неплотно затянутый ремень брюк, с удовольствием ощущая шероховатые кружева нижнего белья.
Представляла, как втянет свой ещё упругий животик и пропустит между ног крепкую мужскую ладонь. А затем, слегка прогнувшись назад, прижмёт её к металлической молнии ширинки, будто попавшую в капкан.
Она была уверенна, что он не попытается её выдернуть от неожиданности и продолжит ласкать её.
От этих мыслей её приятно мутило, и к голове по шее ползли мурашки. Она пыталась переключиться на доклады подчинённых, реально понимая, что на работу ей в настоящее время наплевать.
Йонас осторожно поставил свой кейс на верхнюю полку и сел к окну. Он не мог понять, почему вдруг дыхание стало таким глубоким, словно он вышел из духоты накуренного помещения и теперь может с лёгкостью расправить свою грудь.
И дышать, дышать,…наслаждаясь ароматом нахлынувшего живительного потока. Вот точно так когда-то познакомившись в холодном декабре на побережье средиземного моря с женой. Он помнил наизусть всё, что записал тогда в свою тетрадку:
…она обещала называть его «товарищ капитан»… Он звал её солнышком. Своим маленьким декабрьским солнышком. Потому что встретились они именно в декабрьской Ницце. В последнем холодном месяце года. Когда уже в природе не осталось тепла. И земля хочет завершить очередной виток, зачав новое рождение года. Когда появляется надежда с ощущением чего-то неизвестного, тайного ещё совсем маленького чуда — юного декабрьского солнышка. Ему хотелось, уместить его на ладони, укрыв от завистливых жадных мёртвых глаз. Но он не мог это сделать, понимая, что станет его тюрьмой. Оно жило тем, что дарило свет всему вокруг! Кто мог осудить её за это? Маленькое декабрьское солнышко, откуда оно взялось? Быть может, это была просто упавшая звёздочка, заблудившаяся на ночном небосклоне и случайно сорвавшаяся вниз. Он не хотел об этом думать. Он просто был счастлив, что она упала к нему на ладонь, и, затаив дыханье, с трепетом ощущал её лучи согревающие всё его тело. Он любовался ею, вытягивая перед собой руку. Видел, как она искриться, и мерцает сквозь плотно сжатые пальцы. Она жила у него на ладони. Не гасла. Не таяла как снежинка. И он хотел быть причастен к её жизни: чувствовать, как все тянуться к ней и быть рядом. Её лучи могли примирить кого угодно. В её свете всё виделось по-иному. А может быть, это и была реальность?… она обещала называть его «товарищ капитан»… Он называл её солнышком. Своим маленьким декабрьским солнышком.