Почему же тогда из ближайшего окружения Дианы убрали Мэннеки, если между ними ничего выходящего за грани приличия не было? Ведь год спустя началась связь с Джеймсом Хьюиттом, которая продлилась несколько лет, и впоследствии Диана даже не скрывала этого факта, но Джеймса возле принцессы терпели. Сложно судить, возможно, перевод Барри Мэннеки вовсе не был связан с влюбленностью Дианы. А роман с Джеймсом оказался выгоден королевскому двору. Привязанность к Барри принцесса всячески демонстрировала всему миру, а связь с Джеймсом происходила «за закрытыми дверями», и притом «прекратились депрессии, приступы булимии. Счастливая принцесса обрела наконец душевный покой. Неудивительно, что Чарльз не препятствовал этим отношениям. Наступивший во дворце мир дорогого стоил!».
Про отношения с Барри сама Диана говорит довольно много. В ее воспоминаниях он занимает столько же места, сколько отец, Джеймс и «мужчины-мусульмане». Она сравнивает их с Камиллой: «мужчины, подобные Камилле в жизни Чарльза». Немного неверное сравнение, но уж больно Диане хотелось «соответствовать» и выступать на равных — мол, и у меня есть любовники. Как показывает практика, подобные методы спасению брака не способствуют…
Итак, Барри, солидный мужчина, женатый, с двумя детьми, становится охранником Дианы. Не она первая, не она последняя женщина, которая влюбляется в бодигарда. Этот мужчина представляет собой идеальный образ: внешне он подтянут, производит впечатление надежного, готового прийти на помощь, поддержать и защитить. Диана признает, что все эти качества просто входят в обязанность личной охраны. Но тут же оговаривается: «…и муж тоже обязан помогать и поддерживать, а Чарльз об этом не задумывался». Сравнивать человека, выполняющего свои прямые обязанности и получающего за это зарплату, и мужа, тем более избалованного принца, странно, но не для Дианы. Она признает, что Чарльз «и дверь придержит», «и руку подаст». Однако это всего лишь признаки воспитания, а не искреннего внимания. То есть у охранника помощь и поддержка — признак искренности?
Близкая связь, признает Диана, во дворце невозможна — повсюду камеры, да и слуги, горничные постоянно шныряют туда-сюда. Но принцесса приближала к себе Барри, как могла. Она просила подать ей руку, чтобы не поскользнуться, спрашивала, нравится ли ему ее новый наряд, комментировала его одежду. Например, Диана похвалила новый кашемировый свитер охранника, и он тут же начал носить кашемир. Так как Диане материал нравился на ощупь, она то и дело дотрагивалась до его рукава. Диана старалась почаще устроить так, чтобы побыть с Барри наедине. Однако в какой-то момент, по ее собственному признанию, охранник испугался. «Позже я поняла, что страхи Мэннеки вовсе не были беспочвенны, бояться следовало не только за место, но и за собственную жизнь». Диане и в голову не приходила куда более прозаическая мысль: Барри испугался ее напора, увидев, что интерес принцессы простирается куда дальше обычного кокетства…