Истребители продолжали вертеться в «собачьей свалке» — каждый на каждого, но эта «свалка» постепенно смещалась к позициям русских. Все же у них было куда меньше малых космолетов, а «безумцев» контр-адмирал пока придерживал в резерве. Выбить линкоры, самую серьезную угрозу для станции, было важнее всего. Корабли маневрировали, но евроамериканские приближались, а русские, израильские и немногочисленные халифатские старались держаться на одной позиции, уходя только от своевременно замеченных операторами сканеров залпов гиперорудий, затем возвращались на прежнее место, снова перекрывая подходы к станции.
Русские дрались отчаянно, безумно, фанатично, не жалея себя. Подбитые истребители, если оставалась такая возможность, шли на таран, и скоро западники начали шарахаться от таких, как черт от ладана — для них подобное небрежение собственной жизнью было диким. Но перевес сил были все же слишком велик, и он постепенно начал давать о себе знать. Все больше русских кораблей расплывались облаком обломков — они до последнего вели огонь.
Вот погиб приписанный к «Ивану Ефремову» линкор «Екатерина Великая». Вот два крейсера отплыли в сторону кусками мертвого железа и, кувыркаясь и паря воздухом из пробоин, полетели к планете. Одним из них был израильский «Шамир», и на восемнадцатой батарее вытер слезы Цви, поминая брата. Вот последний русский истребитель взорвался, и вражеские ринулись к беззащитной станции. Впрочем, не совсем беззащитной.
— Не посрамим, братушки! — выкрикнул Василий Симонов. — Огонь!
И зенитчики как восемнадцатой батареи, так и всей станции начали стрелять в максимально возможном ритме. Мезонные сгустки понеслись навстречу истребителям сплошным потоком, сразу выбив пятую часть из них. Но остальные прорвались сквозь мертвую зону и тоже начали стрелять. Не по зениткам, а по гиперорудиям, опасным для больших кораблей.
— Товарищ контр-адмирал! — повернулся к Шалыгину его первый помощник. — Пора «безумцев» выпускать.
— Пожалуй, — кивнул тот и отдал нужные приказы.
Из аппарелей станции и линкора «Иосиф Сталин» начали один за другим вырываться раскрашенные в дикие цвета истребители — «безумцы» шли в свой последний бой, ни один из них не надеялся, да и не стремился выжить в этом бою. И не имело значения, кто из них какой национальности — в бой шли вместе русские, израильтяне, халифатцы, американцы и европейцы. Они все шли драться за жизнь против смерти. За честь против подлости. За веру против цинизма. За доброту против ненависти. Они шли умирать. В эфире звучала древняя, но не менее пугающая врагов России песня: «Вставай страна огромная!». Ее пели все.