– Я думаю, Влада уже поставили в известность, что София жива и бежала из Флородана, но он будет держать эту информацию в величайшем секрете, ведь тогда его положение Верховного жреца становится незаконным и, действительно, многие уважаемые волшебники могут поддержать нас. – Задумчиво произнес Кирилл.
– Но они боятся его. – Ответила София. – Он держит власть в железном кулаке, запугивая и бросая в темницы неугодных, запрещая творить магию без его высочайшего разрешения.
– Как бы то ни было, я постараюсь распространить сведения о том, что законная королева жива. – Никодим потер рукой морщинистый подбородок, что, как отметила девушка, было его привычкой, так как делал это он достаточно часто. – Хорошие новости быстро разлетаются, и скоро об этом узнает весь Беливайз. А насчет запрета на использование магии, могу уверить, что в этом замке, моя девочка, можешь использовать ее сколько хочешь. Мне позволено многое.
После сытного ужина София решила пойти спать. Сказывалось нелегкое путешествие и девушку клонило в сон. Она поднялась из-за стола и с улыбкой откланялась. Кирилл вызвался проводить ее, но София отказалась, испугавшись остаться с ним наедине. Весь ужин парень не сводил с нее горящего взгляда, отчего по телу постоянно бегали мурашки, и сердце норовило выпрыгнуть из груди. Поэтому вечер снова грозил закончиться поцелуем, чего, конечно, ей очень хотелось, но все же делать не следовало. Пока еще голос разума имел над ней власть, но постепенно его доводы становились все менее существенными, заставляя теплиться маленькой надежде на то, что у них с Кириллом возможно будущее.
– Дорогая моя, ты найдешь свою комнату? А то я позову кого-нибудь из слуг. – Заволновался Никодим.
– Я запомнила дорогу. – Улыбнулась София, стараясь не смотреть на Кирилла, выглядевшего немного расстроенным из-за ее отказа. Скоро девушка уже улеглась на высокую кровать и моментально уснула. Она не знала, что под дверью долго еще стоял Кирилл, борясь с собой. Он страстно хотел поцеловать ее, обнять, пожелать спокойной ночи или хотя бы просто посмотреть в прекрасные изумрудные глаза, но не решался постучать, то и дело, поднося и отдергивая руку. Он злился на себя, что оказался слаб перед этой юной девушкой, поселившей в его душе любовь, он злился на законы, запрещающие им быть вместе, злился, что был готов забыть о долге перед своим умершим отцом, которому обещал жениться на девушке-вампирше королевских кровей, злился, что София тоже была неравнодушна к нему, что он чувствовал в каждом ее взгляде, в каждом ее отклике на его прикосновения. А это существенно усложняло сложившуюся ситуацию. Так и не решившись зайти в ее комнату, Кирилл в смятении отправился в свои покои. Он долго еще не мог заснуть, не зная, что ему делать со своими чувствами, как их побороть и прислушаться к доводам рассудка.