— Сегодня утром я поиграл с твоим компьютером.
— Что?
Мысленно выругав себя за нетерпеливость, он встал, взял у Хоуп бутылки и поставил их на буфет. Затем приподнял ее подбородок, заглянул в тревожные глаза и лишь тогда заговорил снова:
— Ты хуже слышишь, когда нервничаешь.
Веки Хоуп опустились, она холодно отстранилась.
— Это мне уже говорили. Я знаю, что у меня отвратительный голос и что он становится еще отвратительнее, когда я волнуюсь. Так что можешь не трудиться, напоминая мне об этом.
У него сжалось сердце.
— По-твоему, я хотел сказать, что ты мне отвратительна?
Она не ответила.
Слейтер потянулся к ней, но Хоуп уклонилась и встала по другую сторону стола. Не обращая внимания на колющую боль в ребрах, он устремился следом, опрокинул стул и поймал Хоуп за талию.
Она отбивалась, но Клейтон крепко прижал ее к себе, хоть и заскрежетал при этом зубами. Когда она гневно фыркнула и перестала сопротивляться, явно боясь причинить ему боль, Слейтер сказал:
— Мне нравится твой голос, Хоуп. Он тихий, нежный и очень возбуждающий.
Она снова фыркнула и попыталась вырваться, но тщетно.
— Мы слишком долго откладывали этот разговор, и совершенно зря. Давай поговорим. Раз уж на то пошло, мне нравится, что тебя волнуют мои объятия и что ты загораешься от одного моего взгляда.
— Какое самомнение! — воскликнула Хоуп и ткнула его кулаком в плечо.
— Может быть, — согласился он, перехватывая ее руку. — Но это правда. Мне по душе твоя строгая манера одеваться и умение сохранять хладнокровие в любых обстоятельствах, но от моих поцелуев ты теряешь голову. Так ведь?
У Хоуп запылали щеки. Она жалобно застонала и уткнулась в его плечо.
— Перестань. Перестань, пожалуйста…
Клейтон терпеливо поднял ее подбородок, чтобы она могла видеть его губы.
— Не могу. Хоуп, я люблю в тебе все.
Ответом ему был тяжелый вздох, но это не помешало Клейтону заметить, что она очарована, и понять, что Хоуп каждый раз с замиранием сердца ждет его слов.
Неужели никто никогда не пытался помочь ей в общении? Ему это не составляло труда. Наоборот, было приятно.
— Мне надо вернуться в клинику, — неуверенно сказала она.
— Зачем? У тебя нет больных, Хоуп. И не будет, пока мы не сразимся с Трентом.
— Мы? — еле слышно спросила она. — С каких это пор мы стеши союзниками?
— Отныне мы будем ими всегда, — сказал он и тронул губами ее губы. Вначале это было всего лишь легкое прикосновение. Но спустя мгновение поцелуй стал страстным, головокружительным. Когда у Клейтона задрожали колени, он с трудом оторвался от нежных губ Хоуп, услышал слабый стон и уперся лбом в ее лоб.