– Да мне пофигу, где ехать, – отозвался Руденко. – Лишь бы люди были приятные, матом бы не ругались, к сиротинушке на «вы» обращались.
– Ты на что намекаешь, нахал? – деланно возмутился я. – Чем тебе было плохо с нами?
Очередная присказка Руслана вызвала кратковременный взрыв смеха, и немного взвинченная атмосфера слегка разрядилась. Мы загрузились в джипы, и минуты три спустя были уже у правления. Здесь собралась приличная толпа народа, человек тридцать, но не наблюдалось ни суеты, ни лишнего шума. Больше половины из собравшихся внимательно слушали речь участкового, а остальные что-то решали с главой чрезвычайного совета. Среди последних я увидел и любителей фирменного виски – Андрея Петренко с его секретаршей Ленкой. На боковой улице стояли две фуры и тот самый фургон с молочной продукцией.
Мы остановились, по-быстрому переговорили с Федосеевым и с Антоновым насчёт рефрижератора, выгрузили оружие и вновь тронулись в путь. Свернули на грунтовку, оставили позади себя Данилово. Ехали довольно медленно, около пятидесяти километров в час, внимательно разглядывая всю округу. Ничего примечательного не видели, вокруг простирался типично российский ландшафт: зеленеющие поля, покрывшиеся молодой листвой деревья.
– Слышите? Что-то гудит, – неожиданно произнёс наш новый водитель, которого я сразу же посадил за руль. – Что-то знакомое…
– Тормози, – велел я, доставая рацию. – Парни, внимание!
Едва мы остановились, и я распахнул дверь, шум стал переходить в рёв, и из-за горизонта показался большой четырёхмоторный самолёт. Затопив всю округу рёвом своих двигателей, реактивный лайнер прошёл прямо над нашими головами, держа курс на юг. Я сразу же обратил внимание, что шасси самолёта выпущены, чего, по идее, не должно быть в полёте.
– Евпатий-Коловратий! Да он же ищет, где сесть! – закричал мой напарник. – Вовка, эта дура сможет сесть только в одном месте – на шоссе! Надо срочно туда!
– Чёрт возьми, а капитан прав: этот летун ищет площадку, где бы приземлиться, – проводив самолёт взглядом, произнёс Еремеев. – Володя, а ведь он может и рухнуть, разбиться при посадке.
– (Цензура!) Млять, едем!!! Быстрее! – я прыгнул обратно в джип. – Гони, тёзка! Гони, как на ралли! Не жалей «мерс»!
– Сделаю, – отозвался Соловьёв, резко рванув с места. – Держитесь!
– Так, парни, я немного разбираюсь в этих леталках. Это был грузовой «семьдесят шестой» «ил», у которого экипаж человек десять, не более, – на ходу стал уточнять Ковалёв. – Ещё могут быть и пассажиры, и их может быть много, более сотни душ.
– Хорошо бы в нём не было пассажиров, капитан, – заметил Николай. – Если этот «горбатый» разобьётся, то нам придётся хоронить кучу народа. Не люблю я похороны.