да, психозами и медикаментами я довела свой организм до истощения, и что-то сломалось,
перестало работать должным образом.
Вердикт врача, которого я посетила, был таков: двадцатилетней девушке не стоит
принимать противозачаточные, рассчитанные на подросшего слоненка. Но как было объяснить
ей причину, не используя фразы типа «пардон, но если я когда-нибудь забеременею от
собственного бойфренда, то брошусь под поезд! Если конечно, успею, пока он не разработал
план моего изощренного убийства!»
Короче принимать контрацептивы мне запретили, и я почувствовала себя беззащитной. Я
никогда в жизни не чувствовала такой уязвимости. Мне нужны были все имеющиеся в мире
барьеры и заслоны, чтобы не подпускать Шона еще ближе, чем он уже побывал, и вдруг у меня
это отняли. Теперь одна лишь мысль о том, что он может потребовать от меня близости, начала
ввергать в ужас. Нужно было как-то прояснить ситуацию, но как? Я не собиралась посвящать
его в свои проблемы, да и разве были они ему интересны? Разумеется, в ход пошло вранье.
Ладно, пусть одна неделя проблемой не явилась, но дальше пришлось вертеться, точно уж
на сковородке. Задержалась на кафедре, устала, слишком много заданий, невероятная занятость
на почве высосанных из пальца неприятностей… Но, судя по словам врача, шла на поправку я
очень медленно, и запрет никуда не исчез, а разговор все-таки настиг. Да, именно так, безо
всяких предисловий однажды утром Картер припер меня к стенке. К счастью, не буквально:
— Хочешь разъехаться? — потребовал он ответа.
И это было логично. Как вы помните, после конференции мы там и не поговорили на тему
«пять месяцев вышли». Но ответа у меня не нашлось, потому что… я больная, знаю, но я не
хотела расставания. Все, ну, привыклось, притерпелось. Он меня не донимал, не изменял (по
крайней мере открыто), а благодаря этим отношениям в университете на меня сыпались бонусы
и проекты, да и желание стать Бабочкой никуда не делось.
— Или есть другая причина, по которой ты от меня шарахаешься? — глядя в мои
затравленные глаза, добавил Шон, будто подсказывая, что, в общем-то, он не настаивает.
— А ты… дашь мне уехать? — поинтересовалась я, так и не выдавив из себя ничего по
существу.
— Если ты собираешься свалить в Штаты, я не стану тебя задерживать ни на минуту, —
торжественно объявил он.
То есть пока я в Сиднее, он собирается продолжать наши отношения, но если я куплю
билетик — скатертью дорожка? Это меня разозлило достаточно, чтобы страх отключился, а