для твоих ненаглядных суперкомпьютеров — настоящая трагедия. И поэтому я предлагаю их
защитить. Тебе.
— Ты серьезно?
— Ты просила задачку? Вперед.
А затем он отставил ноутбук на стеклянный столик и повернулся ко мне.
— Ты никогда не хотела править миром? — внезапно спросил он.
Я понимала, что вопрос не обычный, не маразматический, просто Шон всегда
специфически выражался. У него свои ассоциативные цепочки. Но он, правда, смотрел на меня
и ждал ответа.
— Н-нет, — опасливо выдохнула я. А он только нахмурился и кивнул.
— А должна. Например, я стану следующим сеньором Хакером, но только в тысячу раз
лучше. Я буду определять будущее развитие техники по всему миру, буду знать все его
уязвимости и старательно их поддерживать в рабочем состоянии, чтобы иметь возможность
воспользоваться. Это моя цель. Но чтобы ее добиться нужно мечтать. Каждую минуту и
секунду. Как бы трудно ни было, ты должна знать, что это то, ради чего ты живешь. Это
непросто, не отступать, не сдаваться, не слушать всяких ублюдочных Клеггов… — Боже, так
вот он это к чему! — Бабочки Монацелли — не идеальны, мы ублюдки с манией величия,
которые не скупились средств. И Манфред ничуть не лучше. Вот почему Роберт Клегг не
Бабочка, и не станет ею. Чтобы добиться мечты, нужно действовать так, чтобы каждый, кто
стоит между тобой и нею убирался с пути, ибо иначе его просто раскатают.
Меня эта речь и восхитила, и напугала. Это же я, Джоанна Конелл, в душе все еще
крашеная блондинка, которую воспитывали совсем иначе. Однако покопаться в себе Шон мне
не позволил.
— Просто сделай это, — сказал он, наклонившись ко мне.
— Ты наорал на Клегга. Зачем ты его так унизил?
— До стычки с ним ты была такой, какой я хотел, чтобы ты была. Сосредоточенной и
собранной. Он тебя разбивает на кусочки, он не только сам в тебе сомневался, он заставляет
тебя заниматься тем же. А на колебания времени нет.
— Слушай, Картер, это чересчур наивно даже для меня, а уж ты просто не можешь верить,
что двадцатилетнюю девчонку выберут в Бабочки. — Мне как-то даже расхотелось наорать на
Шона за его поступок. Он действовал в моих интересах, к тому же не без причины…
— Я не говорил, что ты ею станешь, я имел ввиду, что ты должна доказать, что это
возможно. Такаши не слепец и не дурак. Если он просто обернется на тебя, проходя мимо, это
уже огромный успех. В конце концов, на его капризы Монацелли уже восемь лет смотрит