— А с женщинами?
— Еще не поняли? — строго спросил Михаил. — Он пропускал через свою кровать буквально всех, без единого исключения.
— Начинаю понимать. А его отношения с Димой Апрелевым?
— Этот тип — настоящий помощник. Все может достать, принести, устроить, сделать, пробить. Но я бы ему не доверял. Парень себе на уме.
— Вы слышали что-то про Левана Солагашвили?
— Нет, не слышал. Может, кто-то и упоминал о нем, но я привык не прислушиваться к разговорам за спиной. Не припомню.
— В то утро вы уехали в полдень?
— Да. Примерно в это время. Я готовил машину, когда Александра Львовна принесла мне жареную курицу, завернутую в фольгу. Я даже удивился. Обычно Тамара Георгиевна никогда не брала с собой еду в город. У нее есть своя помощница, которая ей обычно готовит. Но чаще она заказывала что-нибудь в соседнем грузинском ресторане. Ей нравилась такая еда. Мать ведь у нее осетинка.
— Что было дальше?
— Ничего. Пришел Слава и забрал журналы и газеты для Тамары Георгиевны. Потом она вышла из дома, и мы поехали в город.
— Ничего необычного не заметили?
— Нет. Не заметил.
— Может, вы не обратили внимания, допустим, на то, что за вами кто-то следил?
— Нет. Никого не было. Нас учили следить за машинами в зеркала заднего обзора. Я всегда проверяюсь по старой привычке. Никакого хвоста не было. За нами никто не следил.
— Вы не видели этого охранника, который потом оказался в доме Монаховых?
— Нет. Никого не видел. Я сидел за рулем и ждал хозяйку. Нас так приучили. Мы выходим из машины только для того, чтобы открыть заднюю дверцу и помочь клиенту или хозяину сесть в салон.
— Вы поехали в город вместе с Тамарой Георгиевной. Как она себя чувствовала?
— Не блестяще. Я видел, что ей плохо. Даже предложил вернуться. Но она не захотела. Потом, уже в городе, когда мы проезжали мимо аптеки, Тамара попросила остановиться, но тут же передумала. Мы прибыли домой, и я остался ждать на стоянке. Долго сидел. А примерно в четвертом часу увидел, как подъехала «Скорая помощь». Оказывается, Тамаре сообщили, что погиб муж. У нее открылось кровотечение. Она угодила в больницу и потеряла своего ребенка. Я оставался у клиники до утра. Потом приехали ее родственники, кажется, двоюродные сестры с мужьями. Сергей Владиленович тоже появился. Жалко ее. Она хорошая женщина.
— В какую больницу вы поехали?
— В перинатальный центр на Севастопольском проспекте. Она там наблюдалась. У нее был свой доктор.
— Фамилию помните?
— Они говорили в машине. Кажется, Фейшелевич. Алексей Владиленович еще ругался, что она не могла найти другого.