– Ана Каролина, пришла ли ты сюда добровольно и свободно ли хочешь заключить супружеский союз с твоим женихом Энрике?
– Да.
– Будешь ли ты любить его и уважать, будешь ли хранить ему верность, пока смерть не разлучит вас?
– Да.
Следующий вопрос епископ задал им обоим:
– Готовы ли вы с любовью принять от Бога детей и воспитать их согласно учению Христа и Церкви?
– Да.
Последовал целый ряд других ритуальных фраз католического венчания, а затем молодым пришлось выполнить странную последовательность чуть ли не спортивных упражнений: встать на колени, подняться, присесть, снова подняться. Сознание Аны Каролины точно отключилось, а затем она услышала завершающую фразу:
– Если кто-то знает причину, которая помешает этим людям вступить в законный брак, пусть говорит сейчас или умолкнет навсегда.
В зале воцарилась свинцовая тишина, и епископ уже открыл рот, чтобы продолжить ритуал, когда кто-то с заднего ряда отчетливо и громко произнес:
– Я знаю такую причину.
По рядам пробежал шепоток.
Епископ сделал вид, что ничего не слышал, и просто стал продолжать ритуал, хотя все в зале оглядывались в поисках этого нарушителя спокойствия.
Мужчина встал.
– Я сказал, что знаю такую причину. Жениху, Энрике Альмейде Кампосу, место в тюрьме. Он виновен в преступлении и не понес за него наказание.
Это был Фелипе да Сильва! Теперь Ана Каролина его узнала. Она удивленно посмотрела на Энрике, но тот выглядел растерянным и беспомощным. На его лице читался ужас.
– Такие вопросы должен решать суд, а не ты, Фелипе! – воскликнула ее мать.
Донья Виктория покраснела. Она была вне себя от ярости. Еще чуть-чуть – и она набросится на Фелипе с кулаками.
– А ты, tia Виктория, совершишь еще большее преступление, если выдашь свою дочь за этого… мерзавца.
– Не могли бы вы подойти ко мне? – сказал епископ Фелипе.
И это была не просьба, а приказ.
Затем он повернулся к донье Виктории и потребовал того же у нее.
Гости уже начали беспокоиться. Они перешептывались и крутили головами, стараясь не пропустить ни секунды этого невероятного спектакля. Что все это значит? Почему он назвал всеми уважаемого Энрике преступником? Как этот темнокожий парень посмел позволить себе такие обвинения? И почему он назвал донью Викторию своей тетей? Неужели и в ней течет кровь черномазых? Сама мысль об этом так взбудоражила гостей, что они готовы были аплодировать от восторга. Ха! Донья Виктория – родственница мулата и будущая теща преступника? Если хоть крупица из всего этого окажется правдой, поднимется скандал, какого Рио еще не видывал.
Фелипе, гордо вскинув голову, широким шагом прошел к алтарю. Он был рад, что поддался жажде мести и сказал свое слово. Это было правильно. Его сердце билось так громко, что он больше ничего не слышал. Но Фелипе не испытывал страха, только радость оттого, что пущенный им камешек заставит сойти горную лавину. Донья Виктория поплатится за свои грехи, как и юный Энрике. Для этих «благородных» скандал хуже смертного приговора. А бедная невеста? Она тут ни при чем, но теперь за ней навсегда закрепится слава девушки, чья свадьба была испорчена. Фелипе мельком взглянул на нее и вдруг понял, что она удивительно похожа на Бель. Ха, вот оно, живое доказательство того, что донья Виктория действительно его тетя! Но на это ему было наплевать, он больше не хотел иметь ничего общего с этой бабенкой.