– Из вас тоже, – грустно заметил он. – Я буду скучать по вас, Мэгги. Было так здорово – каждый день разговаривать с вами…
– Вы можете мне позвонить, как только у нас наладится сотовая связь, хотя не думаю, что это будет скоро. Я буду молиться за вас, Эверет, – проговорила она, заглянув ему в глаза.
– Может быть, я тоже буду за вас молиться, – сказал Эверет. – Насчет фильма, той его части, где они почти влюбляются, но становятся друзьями… Это то, что случилось с нами?
Она долго молчала. Он ждал, что она скажет.
– Думаю, мы более… разумные и более реалистичные. Монахини не влюбляются, – наконец проговорила она.
– А если влюбляются? – настаивал он, желая услышать более приятный ответ.
– Не влюбляются. Они не могут. Они уже замужем – за Господом.
– Не говорите так. Некоторые монахини уходят из монастыря. И даже выходят замуж. Ваш брат оставил священство. Мэгги…
Она прервала его на полуслове, чтобы он не смог сказать больше или что-то, о чем они будут потом жалеть. Она не сможет быть ему другом, если он не будет уважать те – очень строгие – границы, которые она установила.
– Эверет, не надо. Я ваш друг. Надеюсь, вы мне друг тоже. Будем благодарны за это.
– А если я хочу большего?
– Не хотите, – блеснула она на него ярко-синим взором. – Вас просто привлекает что, чего у вас нет, или думаете, что хотите. Для вас есть целый мир, полный других женщин.
– Но никого, кто был бы похож на вас. Я не встречал никого, подобного вам.
– Может быть, и хорошо. Будете благодарны за этот день, – рассмеялась она.
– Я благодарен судьбе, что встретил вас, – серьезно ответил он.
– Я тоже. Вы прекрасный человек, и я очень горжусь, что знаю вас. Бьюсь об заклад, что вы получите еще одну Пулицеровскую премию за те снимки, что сделали здесь. – В одном из долгих разговоров о его работе и жизни он признался ей в этом, немного по-детски. – Или какой-то еще приз! Очень хочется поскорее увидеть, что опубликуют. – Он понимал, как аккуратно она уводит их разговор в безопасную сторону. И даже не думает дать ему зеленый свет, ни единой попытки.
Было уже десять часов, когда вернулись Том и Мелани – попрощаться. Они были молоды и счастливы и слегка легкомысленны от новизны зарождающихся отношений. Эверет завидовал им. Их жизнь только начиналась. Ему казалось, что его собственная уже подходит к концу, по крайней мере, лучшая ее часть. Его выздоровление и встречи «АА» изменили его жизнь навсегда и сделали ее неизмеримо лучше. Только работа казалась ему неинтересной, и он все еще скучал по горячим точкам. Сан-Франциско и землетрясение добавили огоньку в его жизнь, и он надеялся сейчас, что снимки будут классные. И все же он знал, что скоро вернется к работе, которая не ставила перед ним интересных задач, не требовала его мастерства и той степени профессионализма, какими он обладал. До этого его довело пьянство, еще до того, как ему удалось с ним справиться.