Старичок, впрочем, может быть, он не так и стар, как делает его борода, не ответил, устраиваясь поудобнее на своём лежаке, а я беру снова мобильник иду на пляж за новыми кадрами.
Окидываю взглядом лежащих на гальке. Их сегодня несколько пар. Кто-то подставил солнцу спину, некоторые лежат на боку, иные, раскинув в стороны руки, лежат грудью к солнцу, но прикрыв лица головными уборами. Вижу несколько человек в море. Вода, как показано на информационном стенде возле спуска к пляжу, в двенадцать часов дня была двадцать четыре градуса. Но в море небольшие волны. Они с шумом накатываются на берег, подмывая собой песок. Трое мальчишек весело бегают друг за другом по мелководью, пытаясь столкнуть друг друга в волны, мешая какому-то пожилому человеку выйти.
Прохожу мимо стоящей возле самой воды девушки. Что-то мне показалось в ней знакомое. Ну, да косичка, заплетенная от самого лба. Девушка обернулась, и я изумлённо воскликнул:
– Бояморя! Ты снова здесь?
Несомненно, эта была моя Бояморя, но похорошевшая за год. То была девочка с едва оформившейся грудью, худенькая, хрупкая. Теперь передо мной стояла девица. На мой возглас она резко оглянулась и так же, как в прошлом году, криво улыбнулась и совершенно неожиданно для меня повернулась к морю, сделав несколько быстрых шагов по воде, вдруг нырнула в набежавшую волну и, вынырнув через пару метров, саженками, саженками поплыла к буйку.
Стою и не верю своим глазам. В это время ко мне подходит пожилой мужчина с короткими усиками. И, конечно, это оказался дедушка Боямори. Он меня тоже узнал.
– Здравствуйте, – произнёс он радостно, протягивая мне руку. – Очень рад, что вы снова здесь. Не чаял вас увидеть, а очень хотелось сказать вам спасибо.
– За что? – вырвался у меня сам собой вопрос.
Я вспомнил, как он меня благодарил за то, что внучка заболела. Это была горестная благодарность. А сейчас пожилой мужчина с усиками весь светился радостью.
– Вы даже не представляете, что вы для нас сделали тогда, обозвав Оксаночку Бояморя. Она хоть и заболела в тот день, оттого, что просидела впервые в море до посинения, но быстро поправилась и, к счастью, это сильно её изменило. Вы понимаете, она решила вырабатывать в себе характер. Мы уехали к себе в Новосибирск, и Оксаночка сама пошла в плавательный бассейн, поступила в секцию плавания. Мы, разумеется, с радостью платили за занятия. Ей порекомендовали по утрам обтираться. Да и вы это говорили. Больше того, внучка сказала, что раз она уже большая и взрослая, то теперь она будет ухаживать за нами, а не мы за нею. И, вы знаете, всё в доме делает сама: и посуду моет, и в комнате убирает, и стирать научилась, а раньше ничего не умела. И за мной, как за ребёнком, ухаживает.