— Интересный поворот, — сказал Моль.
— Абсолютно согласен, — откликнулся капюшон.
— Какбы не дошло до...
— Но я не позволю даже пальцем притронуться к тебе.
Моль не привык к тому, чтобы кто-то о нем заботился и выказывал любовь. Обычно это заканчивалось крайне не смешно для него. Услар, конечно, и раньше любил его по отцовске, но любовь эта проявлялась во множестве подзатыльниках. А сейчас его будто переключили, поставив на режим «Мой сын самый лучший в мире».
Молю это не нравилось. Не только люди не должны так резко изменяться. Это неестественно.
Их припроводили к широкому развлетвлению тунелей, где группа из шести человек повели гостей-пленников по освещенным очень редкими фонарями. Мрачный свет отбрасывал тени, заставляя мальчишеское воображение играть с хозяином.
Наконец они пришли на своего рода сцену со зрительным залом состоящим из заполненой толпой мрачных, плохо одетых существ, лишь издалека напоминающих людей. Насколько Моль мог судить, обычно на представителях последних меньше грязи; волосы не такые жырные а болезненно выглядящие нарывы вообще отсутствуют как клас. В большинстве.
Однако важнее было то, что не каждый день тебя встречают с фартуками и столовими приборами в руках.
— Пир!—воскликнул Похмел
Моль зглотнул. У него появилось острое чувство, что тут собрались не вегетерианцы. Разумеется, все это выглядело довольно дико, нецевилизовано и вообще, негегиенично, но что-то подсказывало молю: ваше мнение — тоесть мнение потенциального ужина — последнее, что их интересует.
— Естественно, — слабо отозвался он, — А чего ты ожидал?
А потом произошло странное. Из задних рядов толпы прокричали что-то предостерегающее и недавно радующиеся люди с сосредоточеними выражениями на лицах разошлись кто куда. Пленников оставили сторожить всего двум молодым пацанам, впрочем выглядящим не менее грозно, чем их отцы. Главным образом из-за взглядов, которимы провожают на забой грозного кабана.
Затем их рядочком повели назад, по туннелям.
— Мне надоело всё время хидить взад-вперед, — пожаловался Похмел
— Боюсь, очень скоро тебе это не понадобится, — признался Моль мрачно. — Без ног, еще и по частям, в супе особо не побегаешь. Может, они хотят поганять нас перед едой? Я где-то слышал, если свинья подвигается... вобщем мясо получится вкусней. Хотя это не обьясняет, почему столько народа разошлись в самый разгар праздника.
Пленников ввели в широкую залу со множеством клеток. Пустых. Наверное люди — или другие, сестные по мнению кочевников, существа — ненадолго тут задержывались. Есть-то хочется. Внутри каждой клетки былы рассыпаны кости, в основном человеческие, видимо для создания соответствующего эфекта. Ну или просто это стиль, всеобщая фишка. В любом случае вид костей заставлял болет желудок. В центре горела всего одна, маленькая лампа, не способная осветить всего помещения, но лишь придающая тьме еще более глубокости. Весь этот интерьер выглядел удручающе. Из глубин мозга показались страшные картины стонущих, истекающих кровью людей, закрытых в таких же «комнатах».