В подавляющем большинстве армий мира офицеры на службе иногда заходят на свои, или твои — какая разница? — темы и при приближении старших сразу же переходят на более профессиональные вопросы. Ярузы же, благодаря своей тупости и, как следствие, прямолинейности, если уж начали разговор о плохой власти, такой же жене или низкой зарплате, ни за что не закроют рот. Обычно это стает отличным поводом отправить кого-то в наряд.
— Ты заметил, что Похмел куда-то делся? — сообщил Услар, пробираясь сквозь скудную растительность, особенно густо разросшуюся здесь.
В результате почти молниеносных движений, состоящих из выворачивания балахона, последний, из угольно-черного превратился в грязно-желтый.
— Нам главное пройти на ту сторону лагеря, а дальше я вижу долину, куда мы и спрячемся, — обнадеживающе продолжал старый яруз. — Ты главное не делай резких движений, и никто не заметит.
— Ты, правда, собрался пройти этот, с умом расставленный лагерь только сменив цвет одежды? — уточнил Моль.
— Во-первых, не пройти, а проползти; во-вторых это мы пройдем сквозь него, а в-третьих...
— Я понял.
— Скоро наступит утро, — добавил Услар.
Молю показалось, что в этих словах прозвучала безысходность разбавленная с обречённости. Он пополз следом, со страхом оглядываясь при каждом, издаваемом им, шорохе.
— Эй, солдат пойди, погляди, что там за дыра! — шипение прозвучало совсем рядом. Моль замер. — Похоже на пещеру.
— Да, о господин! — бодро отозвался второй «голос».
«Вовремя же мы смотались, — подумал Моль. — Еще бы пару секунд и лежать мне тут с пробитым лбом. Услару, конечно, это не светит, этот выйдет незамеченным из любой драки».
Воин исчез в темном проеме, и еще несколько секунд оттуда слышалась возня.
Там определенно происходило что-то не вкладывающееся в обычную дозорную жизнь.
Моль, ясное дело, не замечал этого.
— Грет, что там? Дикари еще живы? — офицер видимо говорил в рацию. — Какого черта? Вы вообще, чем там занимаетесь? У вас самое мощное оружие и вы отступаете?! Чего-чего?!
— ... преследуют... нас четверо... отступаем к лагерю!
— Дозор, дозор! Взять на прицел каждую дыру! Усилить наблюдение! Ни одна мразь не должна выбраться оттуда живой, слышите меня?
И именно в этот момент из каждой щели полезли дикари. Их масса, будто волна, захлестывала стрелков; кочевники падали как сраженные в тире мишени, но на их смену приходили другие. Молю стало жалко их, поскольку хоть и людоеды, а люди такие же, как он.
Затем взгляд мальчишки приковал выросший из песка яруз в камуфляжном балахоне. В руках он сжимал длинное — таких Моль еще не видел, но мог побиться об заклад, что та из класса снайперских — ружье.