Город был очень плохо приспособлен для того, чтобы оказывать почести наведавшемуся дракону. Тем не менее рядом с маленьким песнопевцем обнаружилась площадь, вполне пригодная для посадки. Тинталья забила крыльями, опускаясь на мостовую. Двуногие разбегались, думая (Ха!..) укрыться за разрушенными домами. Ей не было до них особого дела. Встав на лапы, она отряхнула громадные крылья и сложила их на спине. Ее голова на гибкой шее раскачивалась в такт завораживающему гимну.
— Тинталья, Тинталья! — выводил мальчик. — О ты, просиявшая ярче солнца, звезд и луны! О ты, кому завидует синий луч радуги! О ты, в чьем присутствии меркнет блеск чистого серебра! Тинталья быстрокрылая, чьи когти остры, чье дыхание несет смерть недостойным! Тинталья, Тинталья!..
Ее глаза замерцали от удовольствия. Сколько лет минуло с тех пор, как драконам последний раз возносили хвалы? Она присмотрелась к мальчику и увидела, что он был искренне очарован. Его глаза светились восторгом: им выпало счастье отражать ее красоту… Тинталья вспомнила, что ей доводилось уже прикасаться к этому сыну двуногих. Ну как же! Он был с Рэйном, когда она спасла их из разрушенного чертога. Так вот, значит, в чем дело. Подобное бывало и раньше: некоторых мгновенно живущих прикосновение дракона попросту околдовывало. Особенно этому были подвержены их дети. Тинталья с любовью смотрела на малыша. «Подумать только, сущая бабочка однодневка, да и то едва вылупившаяся. А вот стоит ведь передо мной — и поклоняется, не испытывая ни малейшего страха!»
Тинталья даже развернула крылья в знак одобрения. Это была величайшая похвала, которой дракон мог удостоить человека, пусть даже гимн юного певца заслуживал ее не вполне. Мальчик пел очень неплохо, но по малости лет просто не мог быть правильно обученным певцом. Крылья Тинтальи мелко вибрировали, отбрасывая синие и серебряные блики. Мальчик задохнулся от восторга и умолк, не в силах продолжать.
Драконица оглянулась на прочих людей, и ей стало смешно. Они держались поодаль, предпочитая созерцать ее из-за деревьев, из-за углов разрушенных зданий. Они сжимали оружия и тряслись от страха перед нею. Тинталья изогнула длинную шею и стала прихорашиваться, заодно показывая им железные бугры мышц… Потом не торопясь вытянула когти, так что из мостовой полетели камни. Склонила голову и внимательно посмотрела на своего маленького обожателя. Ее глаза замерцали, вбирая его душу: она почувствовала его всего целиком, вплоть до мучительно сладкого биения крохотного сердечка в груди. Тинталья выпустила его, и он долго не мог отдышаться, хотя некоторым чудом сумел устоять на ногах. Воистину, этот малыш был достоин воспевать славу драконам!